Горят огни

Вообще-то, Ник заезжал пару раз, но он тоже говорил, что к бабушкиному дому мне даже приближаться нельзя, что меня могут выследить и лучше пусть вообще люди Елисеева думают, что я мертва: они как раз сейчас распространяют соответствующие слухи, мол, я погибла еще возле клуба. Ник говорил, что пока не закончилось лето, мне лучше даже не выходить за порог, а к сентябрю Костя обещал выхлопотать для меня домашнее обучение, чтобы я и дальше никуда не выходила.

Костя чах надо мной, как царь Кощей над златом, правда, спустя несколько дней, за которые он успел уже порядком надоесть мне своей гиперопекой, он стал всё чаще отлучаться, при это не забывая предупредить охрану о том, чтобы я не покидала пределов дома. Еще три месяца назад я бы, наверное, визжала от радости в подобной ситуации, ведь тогда я еще ничего не знала, но теперь я не могла сидеть в этой долбаной золотой клетке из худших турецких сериалов, тем более тогда, когда была в курсе, что вот такая вот «безопасность» обходится слишком, слишком дорого.

Возможно, кто-то сейчас рискует жизнью ради того, чтобы моя собственная не была подвержена вообще никаким рискам. А я вообще-то неплохо справлялась, и за всё лето никому из ребят ни разу не нужно было сломя голову бросаться меня спасать, а вот мне рисковать из-за чужих косяков приходилось. В один вечер во время ссоры с Костей я даже расколошматила половину дорогущего сервиза в попытке прояснить свою позицию, но это тоже не помогло, а следующим утром был доставлен точно такой же новый сервиз.

Он стал бы превосходным политиком, если бы вдруг захотел попробовать. Свое обещание, данное еще в Заречье, парень вроде бы сдержал, но весьма условно: рассказал мне всё то, что я смогла выяснить и сама, хотя он знал больше, намного больше, чем было достаточно мне, ведь он сам принимал непосредственное и очень активное участие в происходящем. Разумеется, самой важной и интересной информацией со мной никто не поделился.

Правда, вторую часть моих условий Костя и правда выполнил: переоборудовал какое-то помещение под дополнительную штаб-квартиру, раздобыл для ребят жилье с более-менее комфортными условиями и даже оформил их в штат компании, правда, я с трудом могла вообразить, на какие должности, особенно пятнадцатилетнюю Зою. По идее, то же самое должно было произойти и со мной, но похоже, Костя и не собирался давать мне заняться делом.

В один из совершенно одинаковых для меня дней я решила снова поговорить с Костей. Хоть он и перестал доставать меня чрезмерной опекой, но из дома я всё равно не могла и шагу ступить, а сам парень и вовсе перестал обращать на меня внимание. Последние пару дней мы даже мельком не виделись, и я не понимала причин такого отношения к себе. Несмотря на то, что мой майский побег и правда был очень безрассудным и глупым, я всё же достаточно хорошо за это время показала, что могу постоять за себя, и совсем необязательно держать меня в четырех стенах, хорошо, хоть на цепь не посадил. Если я не интересую Костю как девушка, то тем более у него нет причин держать меня у себя дома. Может, это всё было лишь предлогом, чтобы я пошла с ним и согласилась вернуться? Господи, он мог бы тогда просто отвезти меня домой, к бабушке, и не было бы вообще никаких проблем, я бы сама дальше со всем разобралась.

Слишком многое требовало прояснения, и я намерена была получить ответы немедленно: я устала от бессмысленного ожидания. Когда я зашла в комнату, парень сидел за столом и курил, рассматривая вид из окна. Сделав глубокий вдох, я решительным шагом подошла к нему.

— Костя, объясни мне, в конце концов, что происходит! Я целыми днями сижу тут одна и даже не имею понятия о том, где ты всё время пропадаешь. Как это называется? — он никак не отреагировал. Вообще никак, даже не посмотрел на меня, как будто я была и вовсе пустым местом. — И перестань курить наконец! Дымишь как паровоз! — разозленная отсутствием какой-либо реакции с его стороны, я вырвала из его пальцев сигарету и выбросила в открытое окно.

Я надеялась, что Костя хотя бы сейчас прислушается к моим словам, но это было слишком наивно с моей стороны. Он лишь ответил:

— Странно. Я думал, за столько времени, что ты провела, живя в каком-то бомжатнике и шатаясь по клубам, ты уже привыкла к запаху сигарет и алкоголя.

Нет, что он себе позволяет? Он имеет право оскорбить меня — в конце концов, я наворотила много дел — но не моих друзей. Если бы не они, не факт, что я вообще была бы жива сейчас. Хотя нет, ладно, меня оскорблять тоже нельзя, да и вообще это был никакой не бомжатник, мы очень старались обустроить наш настоящий дом поуютнее и сделать его максимально похожим на приличное человеческое жилье. Да и в клуб я сходила всего только раз, а Костя говорит так, будто я и на такую мелочь не имею права.

— Меня в данный момент интересуешь ты, но речь была вообще не об этом.