ГориславаПовести

Разносился веселый стукоток дятлов, добывающих подкорный трудный корм. Наперебой заливались кукушки, в честных поединках перекуковывая одна другую. Трещали неумолчно дрозды-рябинники. Словно передразнивая ворон, кричали беспокойные кедровки.

Попадались сплошные заросли цветущего кипрея: над землей нависла светло-фиолетовая недвижная дымка. Дикие пчелы терпеливо обшаривали цветы, купаясь в пыльце медоносных растений. Горислава ловко ухватывала пчелок за спинку, прижигала жалом шею, бока, ноги Нюше. Соседка давно привыкла к такому лечению. Даже не вздрагивала, как прежде, от пчелиных крепких ужалов. Бабушка слегка стукала в морщинистую шею терпеливой пациентки гудящей пчелой: науськивала ее на дряблое тело. Разгневанное насекомое притискивало к коже гибкий задок, выпускало крошечное жало. Нюша визгливым, обрадованным голосом вскрикивала:

— Во-от, зацепило!

На теле оставалась пыльца, сроненная с ножек, с брюшка захваченных для лечения пчел. Жаль, что этой пыльцой не опылить Нюшу — увядающий цветок почти улетевшей жизни.

Цепконогие головастые пауки разбросали меж кустов и деревьев светлую мережу. Сперва она — упругая и клейкая — изнуряла добычу, изматывала в неравной, почти бесполезной борьбе. Затем к жертве подползал косолапо грозный страж. Ломал крылья. Душил. Терзал. Рвал пленников и пленниц. Маленький вампир был безжалостен и неумолим. Той же веткой, которой Горислава отмахивалась от мошек и комаров, она с наслаждением рвала легкую паучью сетевину. Освобождала еще живых бабочек, жуков, ссаживала с ладони на траву. Выпуская на волю, приговаривала:

— Летите, ребятки, да другим расскажите, паучьё — ваши враги.

Раньше Авдотьевка славилась охотниками-промысловиками. Были соболятники, медвежатники, мастера по отстрелу лосей, искусные ондатроловы. Силками и ловушками-слапцами добывали боровую дичь. Выкапывали скрытые ямы для поимки глухарей и косачей живьем. Спрятанные под тонким слоем елового лапника хитрые выкопы подстерегали птицу, соблазненную броской ягодной приманкой. Охотники ругали Гориславу:

— Зачем выпускаешь на волю нашу добычу?

Она обходила охотничьи тропы-путики, спасала угодившую в силки птицу. Вызволяла из неглубокого подземелья тяжелых краснобровых глухарей. Обрывала петли, поставленные на зайцев. Однажды принесла домой вытащенного из капкана лисенка. Долго лечила перебитую лапку. Лисенок подрос, окреп, поживился курицей-молодкой и уковылял в тайгу. Гориславу даже не рассердила лисья неблагодарность.

Найденовский двор всегда облюбовывали длиннохвостые ласточки, дружно селились в пяти скворечниках-дуплянках певучие скворцы. В старом амбаре жили бурундуки. В огород нередко забегали зайцы полакомиться оставленной морковкой, погрызть капустные листья. Прирученные белки подбегали к Гориславе по звуку пересыпаемых с руки на руку кедровых орехов. Набьют защечные мешки, попрячут орешки в лесу и стремглав несутся за новым угощением. Синицы, воробьи, дрозды, снегири, вороны и сороки всегда могли чем-нибудь поживиться в кормушке, сделанной из днища толстой бочки. На пеньках бабушка оставляла корочки хлеба, подкармливала сахарным песком муравьев после долгой зимней спячки.

Живущая под крыльцом гадюка была противна Тереше, но он терпел верткую приживалку и не напоминал о ней жене.

Горислава ходила по тайге безбоязненно. Нередко одна забредала в темные глушняки, не боясь заблудиться или угодить в гости к медведю. Несколько раз набредала на косолапых хозяев Большого Урмана. Всегда мирно расходилась с ними, не сворачивая со своей таежной тропы. К ружьям не притрагивалась отродясь. В бабушке давно поселилась уверенность, что ни один зверь не посмеет тронуть ее. Совы, вороны, филины, сойки не фубукали, не кричали истошно над бабушкой Гориславой, проходящей под хмурыми мохнатыми елями. Привычно бродила таежница по всем ближним и дальним корчевкам. Птицы и звери давно заприметили тихоходную женщину с заспинным берестяным кузовком, с сухим черемуховым посохом в руке. Иногда важно и гордо вышагивали неподалеку от таежницы непугливые лосихи с телятами. Пробегала лисица с рябчиком в зубах. Рядышком на кедровом стволе резвились бельчата. Мягко ступая по мху легкими чирками, вышагивает Горислава хозяйкой Урмана, осматривает владение Солнышка и значит, ее владение. Бурундучку улыбнется, дятлу скажет ласковое словечко: в многоголосый лес желанно вольется ее голос, не нарушая всеобщей гармонии тайги.