Горицвет

И потому опять кормится он объедками. На этот раз — со стола Морской Черепахи. Ест то, что остается от нее, и только тогда, когда она ест.

ЧТО ДЕЛАТЬ ЗАЙЦУ

Шел Заяц по лесу и ни о чем не думал. Бывает же так: идешь ты, а в голове у тебя ни одной мысли нет. Так и с Зайцем было. Идет он и видит: лежит под кустом Волк. Может, спит, а может, и нет, но глаза закрыты.

Растерялся Заяц. Что делать? Поздороваться? Вдруг спит Волк, потревожишь — обидится. Волки, они обидчивые. Пройти мимо, не сказать ничего? А вдруг не спит Волк. Остановит и спросит:

— Это ты что же, братец, мимо идешь и не здороваешься?

Что делать Зайцу? Как быть? Подумал он, подумал и решил поздороваться потихоньку. Если не спит Волк — услышит, а если спит — не проснется: волки, говорят, крепко спят.

Так Заяц и сделал: прошел на цыпочках мимо Волка и сказал чуть слышно:

   — Здравствуй, Волк.

А Волк — ни гу-гу. Только брови у него вроде шевельнулись немного. Остановился Заяц. Что если не спит Волк, прищурил глаза и глядит на него сквозь

щелки? Пойдет он сейчас дальше, а Волк поднимется и скажет:

   — Погоди-ка.

Подойдет и щелкнет зубами:

   — Что же это ты со мной так тихо здороваешься?

И обидится. А это очень плохо, когда на тебя Волк

обижается. И потому вернулся Заяц и, проходя мимо Волка, сказал во весь голос:

   — Здравствуй, Волк.

А Волк и на этот раз ни гу-гу. Как лежал с закрытыми глазами, так и остался лежать. Совсем Заяц духом пал. Что делать? Идти дальше? А вдруг не спит Волк, притворился только спящим. Пойдет он, а Волк поднимется и скажет;

   — А ну, иди-ка сюда. Ты что же это обрадовался, что я сплю, и не разбудил, чтобы здоровья пожелать мне? Значит, ты не хочешь, чтобы я был здоровым?

И стоит Заяц перед Волком и не знает, что ему делать. Мимо пройти, вдруг обидится Волк: почему не разбудил, не поздоровался? Разбудишь, поздороваешься, а он возьмет и опять обидится: зачем потревожил.

Как быть? Что делать Зайцу? Подскажите.

ВЕРТИХВОСТ И ФЕДОТКА

В полночь сидел пес Вертихвост возле своей конуры и думал: почесать левой задней ногой за ухом или нет. Потом решил, что этого делать не следует, и

широко зевнул. Потом посмотрел: висит ли на месте Большая Медведица, и уже хотел было ложиться спать, когда услышал на соседнем дворе лай щенка Федотки.

Вертихвост вышел на улицу. Поглядел во все концы, подумал: «Что это он? Нет нигде никого, а лает. Может, кто к нему во двор лезет? Надо сходить, поглядеть, помочь в случае чего. Все-таки Федотка еще щенок, и нет у него пока настоящей песьей хватки».

Прибежал Вертихвост к Федотке, спрашивает:

   — Ты чего это? Нет никого, а лаешь?

   — Политика, — расплылся Федотка в улыбке.— Услышит дед и скажет: вот у меня Федотка молодец какой, всегда начеку. И кормить меня лучше будет. Оно всегда так: кто громче лает, тому больше и подают. Видимость надо создавать.

Покачал пес Вертихвост головой: смотри ты, мал Федотка, а хитро придумал: видимостью хлеб зарабатывать. Сообразительный. Ишь, какая живинка в глазах. Такой далеко пойдет. Быстро в кобели выбьется.

И решил Вертихвост воспользоваться Федоткиным советом. Прибежал поскорее домой, залез на завалинку. Сел под самым окошком и давай лаять. Да так громко, что даже звезды на небе вздрагивать начали.

Прошло немного времени, распахнулось окошко и высунулся из него дед Василий. Посмотрел в один конец улицы — нет никого, в другой посмотрел — тоже никого не видно. А Вертихвост при деде еще громче лаять начал, аж вытягивается весь. Скрылся дед Василий, а через минуту опять показался в окне, и в руке валенок подшитый. Размахнулся да валенком Вертихвоста — клюк! — по башке.

   — Окаянный, — выругался дед. — Ишь придумал чего: брехать попусту. Будешь теперь знать, как деда в заблуждение вводить.

Убежал Вертихвост за сарай и до утра сидел там под навёсом, шишку на затылке лапой разглаживал да ругал сам себя:

   — Дурак, зачем я под окнами лаял? Надо было к саду бросаться. Подумал бы дед, что волки, и побоялся бы выйти. Федотка, тот хитрее. Тот у конуры своей лает, а я под окошки полез.

Завидовал пес Вертихвост сообразительности Фе- дотки, но сам с той поры никогда больше не пробовал видимостью хлеб зарабатывать.

БЫЛ ВАСЬКА БЛУДНЕЙ

Уж как-то случилось так: вырос кот Васька боль- шим-большим блудней. И била его бабушка Степанида — у бабушки Степаниды жил Васька — и есть ему не давала, даже из дому один раз прогоняла его. Все равно вернулся Васька, каким ушел, — блудней.

И вот ведь дотошный какой был: что бы и куда бы ни спрятала бабушка, Васька все равно найдет и попробует— вкусно или невкусно. Помучалась бабушка с ним, помучалась и махнула рукой:

   — Жулик ты, Васька, — говорит, — глаза бы мои на тебя не глядели.

Но глаза бабушкины строго глядели за Васькой. Стоило, бывало, ему только впрыгнуть на лавку и потянуться к кринке со сливками, как тут же раздавался на всю избу скрипучий бабушкин голос:

   — Чего это ты там не видел?