Горицвет. лесной роман. Часть 2(СИ)

Мурашки пробежали по спине Жекки. Неужели он хочет рассказать об их отношениях Аболешеву? С учетом того, что Грег - человек, лишенный общепринятых представлений о добре и зле, исключать подобное развитие событий не приходилось. Если вы любите негодяя, не рассчитывайте на его безупречное поведение. Рано или поздно подгнившее содержимое выйдет наружу, и вполне возможно - отравит вас.

- Я... я думаю, что такой мужчина, - Жекки лихорадочно подыскивала нужные слова, - он, прежде всего, должен подумать о чувствах женщины, а не о своем ... как это, ну, страхе, самолюбии и тому подобное. Да, он должен будет подумать о ней.

- Безусловно, кто бы спорил. Но продолжите ваши рассуждения, и вы, моя дорогая, увидите, что мужчина не сможет ограничиться простым сочувствием. Он неизбежно должен будет испытать вместе с ужасом, вместе с дикой ревностью, обидой и состраданием к женщине еще и непреодолимый, неистребимый, необъятный страх за ее жизнь и за ее судьбу.

Жекки не понимала, к чему он клонит, но, вспомнив письмо Аболешева и свои размышления, связанные с его отъездом, невольно отдала должное проницательности Грега, да и своей собственной. Да, мужчина, любящий женщину, должен испытывать именно такие чувства. Но ведь Аболешев, уезжая, не мог знать ничего об истинной природе ее отношений с Грегом-Серым, он испугался за ее судьбу потому, что почувствовал свою обреченность. Его прогнали от нее розовый дым, опиумное наваждение, греза и боль ожидания чего-то худшего, неотвратимого. Если бы он узнал об оборотне, то не уехал бы. Аболешев остался бы с ней, и не отпускал бы от себя ни на минуту. Это соображение было столь приятно, столь желанно ей, что Жекки засветилась внутренней радостью, не замечая пробежавшей по губам блаженной улыбки.

- Вот видите, - услышала она внезапно осипший голос Грега, - он должен был бы сделать все что угодно, лишь бы защитить ее.

- Да, да, конечно, - согласилась она с радостью и, уже прикидывая, можно ли будет устроить так, чтобы Аболешев как-нибудь невзначай узнал о Греге-Сером.

- Ну а что он может сделать, по-вашему?

- Ну, как, я не знаю... - замялась Жекки, представляя себе апатично-слабого Аболешева. - Достаточно того, что он просто не отпускал бы ее от себя, и все.

Грег тоже был почему-то удовлетворен ее ответом, но, посмотрев на нее, веско заметил:

- Вы забыли, что женщина любит своего странного друга, и ей невозможно отказаться от встреч с ним.

- Ах, ну все, в конце концов, можно было бы устроить как-нибудь.

- Евгения Павловна, а вы не находите, что выразились сейчас несколько предосудительно. Тем более, что "как-нибудь" устроить уже не получится. Ну, вот вообразите себе обычную, банальнейшую историю - муж узнает об измене жены. Как он поступает в этом случае, если приходится иметь дело не с монстром, а с человеком? Он либо затевает развод, либо стреляется с соперником. Кстати, любопытно узнать, какой вариант предпочли бы лично вы?

- Не знаю... - Жекки до того смутилась, что не смогла добавить ничего другого. Выбор Аболешева в пользу развода снова показался ей каким-то скороспелым.

- Если же перед ним оказался не человек, а ... не совсем обычный, скажем так, человек, то придумать выход из подобного положения еще труднее, поверьте.

- К чему все эти разговоры, Грег, - Жекки умоляюще посмотрела на него и опять подосадовала на себя за эту невольную приниженность. - Я уверена, что нам не нужно ломать себе голову над тем, как кто бы повел себя в такой истории, потому что, повторяю вам, я не хочу ничего менять в моем положении.

- Но вам придется его изменить. Кроме вас в истории, как вы выразились, действуют и другие лица, и вам следовало бы иметь в виду, что их воля далеко не всегда совпадает с вашей. Всего лишь один предварительный вопрос и вы... вам придется кое-что узнать, моя дорогая. Скажите мне... - голос Грега сделался сдавленным и вместе проникновенным, требовательным и исполненным такого напряженного ожидания, что Жекки невольно задержала взгляд на его глазах, черно-бездонных, как ночь. - Ваше чувство ко мне, то есть ваше чувство к этому существу, человековолку, оно ... Вы могли бы выделить из него ту часть, что относится к человеку? Я хочу сказать, могли бы вы любить не волка, а одного человека, если бы он смог оставаться им всегда?

- Думаю... что...

Жекки представила себе, что Серый больше никогда не встретит ее с выезда у Волчьего Лога, не проводит по лесной просеке, не ляжет возле ее ног, доверчиво уткнув морду в колени, и почувствовала саднящую ноющую тоску. Но вспомнив прошедшую ночь, бал, припомнив широкоплечую фигуру Грега, склоненную над капотом машины, когда она впервые увидела его в розовых сумерках на лесной дороге, ей показалось, что эта тоска не такая уж безнадежная и горькая. Она почувствовала вдруг, что без Грега ей стало так же трудно представить свою жизнь, как раньше трудно было представить ее без Серого.

- Думаю, да, - проговорила она, наконец. - Скорее всего, смогла бы, хотя, Серый мне тоже очень-очень важен. Мне важен любой из вас, а нужен хотя бы один.