Горицвет (СИ)

Однако, предосторожность была соблюдена в полной мере. Командор Высокого Ордена никогда не позволял пренебрегать ей. Поэтому защитный купол, делавший невидимым все, что происходило внутри него, был установлен, как и предполагалось, над первой точкой выхода из пространственного тоннеля. Той, несколько вытянутой поляной, расположенной на высоком выступе Волчьего Лога, окруженной огромными мохнатыми елями с развалинами древнего святилища — как внушалось местным любопытным жителям, — а на самом деле, как прекрасно знал Верзевел Вуд — истинный тавр, с пятнадцати лет посвященный в рыцари Ордена и примерно столько же бессменно несущий службу почетного гарда при особе Командора — с остатками Базы первых следопытов, открывших затем еще несколько выходов из тоннеля.

Здесь, на выступе, собрались в назначенное время все те, кто мог и должен был повлиять на окончательное решение — около трех десятков рыцарей-тавриеров, последних, оставшихся по эту сторону связного канала. И хотя Верзевел Вуд подозревал, что его повелитель уже все решил, и что его решение так же неотвратимо, как приближающийся лесной пожар, Командор Высокого Ордена и Наместник Небесной Розы в Открытой Стране, не имел права единолично, без предварительного обсуждения с рыцарями, выносить какой бы то ни было приговор, тем более — приговор, касавшийся, в конечном счете, судьбы каждого тавриера.

Бледный широкий луч, пробивая окрестную мглу, проницал насквозь защитный купол и озарял его изнутри матово голубым свечением. Можно было подумать, что это луна, выбравшись из-за густой дымовой завесы, показалась над деревьями и пролила на них поток холодного, отмирающего сияния. Но осязаемость лунного притяжения, близость ее притягательной полноты, не могла никого из тавров ввести в заблуждение. Матовое освещение внутри купола над поляной было искусственным.

Верзевел Вуд смотрел на собравшихся рыцарей, своих друзей. С каждым из них были связаны многие годы служения, тяготы воплощений, жестокость противостояния и нескончаемая радость созидания, сбережения и обновления здешнего, слишком несовершенного мира, ради которого их призвал Орден. Верзевел не представлял, какие слова скажет сейчас Командор, дабы никто из них не почувствовали безмерного разочарования. В самом деле, положение дел, в общем-то, было понятного каждому, и ни для кого, само собой, не стало откровением то, о чем в первую очередь счел необходимым сообщить Наместник, он же — Рэй Эрингор, как по-прежнему мысленно продолжал называть его Верзевел Вуд, поскольку человеческое имя приора — Аболешев, резало слух, пожалуй, еще сильнее, чем его собственное — Йоханс.

— Друзья, — сказал Командор, запахнувшись плащом и окидывая глубоким взглядом собравшихся, — многие годы вы честно исполняли свой долг. Наши далекие предки, открывшие для себя этот заброшенный мир, завещали нам сохранить его как активно витирующую систему. Они, как и мы, их наследники, искренне верили — благо здешней формы живого заслуживает нашего прямого участия. Благо жизни казалось нам, возрастая по мере эволюции биоэнергий, сможет в конце концов победить и здесь, в этом уголке обитаемого пространства, свою обратную сторону — обратный ток сил — энергию небытия.

На протяжении нескольких веков рыцари-тавриеры делали все возможное для поддержания жизненного равновесия в этой сложной, наполненной противоречиями, вита-среде. Мы смело внедрялись в нее, пробуя стать с ней неразрывным целым и одновременно, сохранить часть своей подлинной природы. Простой вариант такого внедрения известен каждому из вас, и каждому по собственному опыту известно, с какими тяжелыми нагрузками он сопряжен. Трудностей нам хватало. И главными из них были далеко не те, что сопровождали наши вынужденные перевоплощения.