Горизонт в огне

Рено был на пятнадцать лет старше собственного голоса и выглядел как обычный чиновник. На банкира не тянул. Череп у него блестел, как бильярдный шар. Ему очень понравилась гостья, но у него такая работа – приходить в восторг.

В кабинет, который на самом деле служил гостиной – там стояли диван, кресла и журнальный столик, – подали чай.

Рено прекрасно понимает, что г-н Жубер не может лично прийти. А потому посылает супругу, которая положила на столик роскошную визитку с выпуклыми наклонными буквами.

– Судьба банка Перикуров печальна…

Его вид свидетельствовал об искреннем сожалении. Для банкира разорение кредитного учреждения сравни семейному трауру.

– Зато какое прекрасное начинание это «Французское Возрождение»! И бюро авиастроения – какой размах!

– Времена, однако, непростые…

Да, он читает газеты. Что подобные замечательные начинания могут оказаться в затруднительном положении – нет, это просто невыносимо и жестоко.

– Совершенно верно, господин Рено, и в этом причина моего визита.

Он надолго скорбно прикрыл глаза, он понимает.

– Если вдруг ваш муж окажется… в затруднительном положении, он не захочет, чтобы государство…

Ужаснувшись собственной дерзости, он мгновенно опомнился:

– Учтите! Я далек от мысли критиковать ваше правительство!

Мадлен махнула рукой: не беспокойтесь, мы знаем, что об этом думать.

Церемонии закончились, они принюхались, поняли друг друга, у них общие ценности. Накануне полного провала Жубер искал, куда бы припрятать деньги, пока до них не добрались налоговики, дело Рено – помочь ему в этом.

В своем единственном и лаконичном объявлении Банковский союз «Винтертур» гарантировал потенциальным клиентам, что их личные счета «совершенно конфиденциальны», – ничто не ново под луной, о тайне вкладов в швейцарские банки знали уже почти во всем мире. Кроме того, в объявлении сообщалось, что представитель союза регулярно ездит в Париж и другие французские города, чтобы «встречаться с клиентами» и «быть у них под рукой». Именно это привлекло внимание Поля.

За процентами от денег, помещенных в швейцарский банк, следовало ехать в Швейцарию. И обратно – со всеми сопутствующими рисками. В последние годы путешественников останавливали, требовали открывать чемоданы и отчитываться о своих доходах, что было очень неприятно.

Банковский союз «Винтертур» спешил вам на помощь. Его работники избавляли вас от тягот такого путешествия и привозили деньги на дом. В этом состояла роль «представителя, прислушивающегося к нуждам клиентов». Вы помещаете ценные бумаги, банковский агент получает за вас проценты и привозит их вам в звонкой монете – налоговики ничего не заметят.

– У нас… совершенно новая система. Собственного изобретения.

Рено не испытывал большой ненависти к себе, но сейчас его буквально раздувало от самодовольства. Мадлен не задавала вопросов, она спокойно ждала продолжения.

– Номерной счет.

Она чуть поморщилась, давая понять, что не понимает сути. Рено наклонился к ней:

– Клиент открывает счет в банке – скажем, обычном. Счет именной. Все операции, переводы, снятие денег – в некотором роде это имя несут за собой. Если надо придраться, то нет ничего проще – смотрят учетные записи, и вся жизнь клиента как на ладони.

– Мне кажется, существует банковская тайна…

– Естественно, сударыня! Но эта гарантия лишь условная. Мы же предоставляем полную защиту. С нами, если угодно, клиент не останется без штанов!

Он не сумел сдержаться, это оказалось выше его сил. Он прокашлялся, чтобы его тонкая шутка поскорее забылась, и уверенно продолжил:

– Мы открываем безличный счет. Хоть все учетные записи перелистайте – кроме номера, который никуда не приведет, ничего не найдете.

Он взял чашку, откинулся в кресле.

– Например, если я вам скажу – 120 537. Откуда вам знать, о ком идет речь? Невозможно.

Мадлен кивнула.

– Однако, – заинтересовалась она, – чтобы проводить операции, вы должны знать, какому человеку принадлежит тот или иной номер…

– Блокнот! Единственный документ, восстанавливающий связь между номером счета и тем или иным клиентом. То есть как единственный… Я сказал, один… Но есть другой, он находится в сейфе нашего головного офиса и никогда его не покидает. Осторожность и еще раз осторожность. Мой же блокнот либо в сейфе, либо при мне. Тайна полная, никаких секретарш, никакой копирки, валяющейся в мусорном ведре. В мире есть только три человека, которые могут связать номера счетов с личностью клиента.

Он плутовато хихикнул, как хозяин гостиницы, который триста раз в год отпускает одну и ту же кажущуюся ему уморительной шутку о своем домашнем варенье.

Мадлен кивнула:

– На мужа это должно произвести впечатление. Сроки, похоже, поджимают… Решение придется принимать быстро. На всякий случай, понимаете ли.

– Так ему и скажите. Где угодно и когда угодно.

Мадлен благодарно улыбнулась в ответ. Вопрос, который банкиру труднее всего задать – всегда один и тот же, он жжет язык и трепещет на губах, – сколько? У каждого свой способ. Рено приступал к нему, как к маловажной подробности:

– Речь идет о…

– Для начала… восемьсот тысяч франков.