Горизонтальная война – снимая маски (СИ)

— Я люблю тебя, Мел. Я сделаю всё, чтобы вернуть тебя домой, — в его голосе я слышу не то страх, не то отчаяние, и от этого ещё больнее.

— Я не люблю тебя. И никогда не любила. Просто исчезни.

Глеб забирает телефон и поднеся руку к лицу, слизывает солёные капли. А я... я надеюсь, что умру раньше, чем он придумает очередную игру.

— Давление падает.

— Ты можешь что-нибудь сделать?!

— Могу, если вы не будете мешать. От ваших криков и злости ей лучше не станет. Посмотрите, в каком состоянии её тело.

Не могу дышать, воздуха...

— Смотрите, ваша подруга очнулась.

— Мелания! Не трогай трубки, сейчас всё отключат, подожди!

Из горла вынимают длинный шланг, раздирая стенки гортани. Больно.

Вдох.

Выдох.

— Дыши, — чья-то тёплая рука ложится на мой лоб.

Мои глаза всё ещё закрыты, но я отчётливо услышала, как хлопнула дверь и кто-то вошёл.

— Роман Владимирович, это последние показатели. В её крови немного наркотиков и большое количество транквилизаторов. Я удивлён, что она вообще очнулась после такой лошадиной дозы. Видимо, стресс от аварии и выброс адреналина помогли. Мы уже чистим кровь, но судя по всему, ей несколько дней придётся лежать под капельницами. Ах да, это результаты рентгена, лучевые кости обеих рук треснуты, четвертое и пятое ребро справа сломаны, нам повезло, что осколки не повредили лёгкое. Присутствует сотрясение мозга, так что возможна потеря памяти. Сопутствующие травмы после изнасилования, повреждения внутренних органов и мягких тканей. Порезы, ссадины и синяки я даже считать не берусь. Роман Владимирович, у этой девушки есть родственники?

— Послушайте! — возмутилась какая-то женщина. — Вам не кажется, что подобные разговоры не для её ушей?!

— Нет. Она должна знать, что с ней происходит. И нет, у неё нет родственников.

— Это значит, что за оплату лечения будете отвечать... вы?

— Да. Все счета направляйте на моё имя.

— Я понял. Пройдёмте в мой кабинет, вам надо подписать документы и разрешение на хирургическое вмешательство.

Дверь снова хлопнула. С трудом открыв глаза, я повернула голову и наткнулась на внимательный взгляд.

— Марина?.. Где я? — даже шёпот причинял боль.

— Прости. — Из глаз сестры Ника полились слёзы. Шмыгнув носом, она прижалаплаток к глазам и снова разрыдалась. — Прости, Мелания. Я не знала, что всё так... я была уверена, что вы встречаетесь. Прости...

— О чём вы говорите? — нащупав её руку, я легонько сжала дрожащие пальцы. — Никита, он не сильно пострадал?

— Нет, слава богу. Перелом ключицы и сотрясение, — она растёрла влажную дорожку на щеке и уронила голову, шепча: — Как же так... я... я тебе столькогадостей наговорила, прости.

— Всё в порядке, я тоже не ромашка, — я попыталась улыбнуться, но вышлослишком кисло. — Марина, вы говорили о Глебе Домогарове? Кажется... Ник сказал, что я жила с ним, но я не помню этого, — подняв правую руку, я уставилась на катетер. — Это просто невозможно, понимаете, Марина? Невозможно. Я ненавижу его всем сердцем, я просто не могла согласиться на это. Не могла... — повторила эхом и вздрогнула. Перед глазами встало перекошенное лицоДомогарова.

— Ты не помнишь? Да нет, не может быть, — сестра Ника вцепилась в поручень кровати и нагнулась. — Врач, конечно, предупреждал, что из-за аварии ты можешь что-то забыть, но...

— Помню, как ругалась с матерью, — продолжила я и закашлялась, пытаясь подняться. Она приехала с Борисом, чтобы предложить денег, в обмен на отказ отдоли в наследстве. — Потом... — я наморщила лоб, силясь вспомнить, — кажется мы с Меркуловым смотрели видеозаписи с пятницы.

— Зачем? — так же шёпотом спросила Марина.

— Кто-то проник в кабинет генерального директора на выходных.

В голове вспыхнула золотая брошка на кофте. Мама. Это она украла завещание, покоторому мне доставалась одна треть наследства. Но говорить об этом правой руке Глеба я не собиралась. В конце концов, я до сих пор не знаю, каким образомоказалась здесь и что произошло после того, как я покинула «Мерис». Кажется... прихвостни Домогарова говорили ещё о бумажке какой-то...

— Марин, Никита тоже здесь, в этой больнице?

— Он... да. — Она запнулась и прокашлялась.

— Понятно, — я закрыла глаза, смаргивая слёзы. — Марина, я понимаю, что не нравлюсь вам, но пожалуйста, передайте вашему брату, что я хочу поговорить. Мне необходимо объяснить ему, что...

— Боюсь, что в ближайшее время он не сможет тебя посещать, — Марина встала и сжала руки в кулаки. — Мне жаль, Мелания.

— Вы мне солгали? Он пострадал сильнее, чем вы сказали, да?! Марина?! — я попыталась подняться и застонала.