Горизонты Южного моря: История морских открытий в Океании

К тому времени португальские каравеллы бороздят море чуть ли не у берегов сегодняшней Гвинеи, а идейный преемник принца Энрики Жуан II (1481–1495) доводит его дело до конца. Он основывает в Западной Африке крепость Сан-Жоржи-да-Мина, разрешает торговым домам принять участие в разработке богатств земель, ими открытых, при условии, что они будут продвигаться все дальше и дальше на юг. Наконец ужасы и лишения окупаются, возникают названия — Золотой Берег, Перцовый Берег, Невольничий Берег, и в конце концов, в 1488 году, Бартоломеу Диаш огибает выступ суши, названный им мысом Бурь. Но такое название, видимо, показалось Жуану II слишком прозаическим. Поэтому с тех пор открытый Диашем мыс называют мысом Доброй Надежды³¹.

Однако целеустремленный король Жуан II за четыре года до этого все-таки совершил ошибку: он отклонил предложение некоего генуэзца, проживавшего в Португалии и именовавшего себя здесь Кристованом Колоном, который утверждал, что может за сравнительно короткий срок добраться до Индии (под Индией тогда подразумевали Восточную Азию), следуя морской дорогой на запад. Деятельный правитель, имевший обыкновение не только вскрывать дипломатическую почту, но и собственноручно казнить своих противников, действовал отнюдь не необдуманно. Как председатель «Математического совета»³², им же основанного, он достаточно хорошо разбирался в проблемах космографии и математики, чтобы не заметить слабые стороны аргументации Колумба. Кроме того, только что вернувшийся из плавания Дьогу Кан утверждал, что достиг крайней южной оконечности Африки, то есть морских ворот в Индию.

Колумб переселился в Испанию и получил там, после того как страна освободилась от последнего мавританского владыки, три корабля. На них он открыл в той области мира, где по его расчетам должна была находиться Восточная Азия, острова Центральной Америки. На обратном пути, сбитый с курса штормами, бывший изгнанник снова попал в Лиссабон, и слухи о том, что трюмы его корабля будто бы забиты до потолочных балок слитками золота и мешками с перцем, достигли ушей Жуана II. Королю лишь с большим трудом удалось скрыть свое раздражение. Ведь еще его предшественник Афонсу V сумел добиться в 1479 году подписания договора, согласно которому испанцы удовлетворяются обладанием Канарских островов и не имеют притязаний на африканское побережье. Таким образом, португальцы надеялись, что их поискам морской дороги в Индию никто не помешает, но вот теперь этот авантюрист уже добрался до индийских сокровищ, тогда как португальцы до сих пор не миновали мыс, названный так оптимистично.

Речь идет о большем, нежели о том, кому из коронованных особ принадлежит честь быть более удачливым первооткрывателем. Жуан II не медлит и велит привести в боевую готовность флот, испанцы тоже собирают свои эскадры. Долго остаётся непонятным, будет ли конфликт разрешен пером или мечом. Потребовался авторитет папы и недвусмысленная угроза отлучения от церкви, чтобы противники пришли в себя и в июне 1494 года прекратили вражду и мелочный торг. Согласно Тордесильясскому договору, к Испании отходили все земли к западу от воображаемой линии раздела, проходящей в трехстах семидесяти лигах (около тысячи ста восьмидесяти морских миль) западнее островов Зеленого Мыса, что приблизительно соответствует сорок шестому градусу западной долготы. Все земли, лежащие к востоку от этой линии, относились к сфере влияния Португалии. В те времена никто не мог точно установить, где пролегала линия раздела. Вначале договорились, что астрономы и моряки установят, можно ли вообще проложить эту линию и как это сделать. Прежде всего необходимо было определить ее долготу. Но в то время это было еще невозможно. Оставалось также неясным, где должна проходить граница раздела в противоположном полушарии, поэтому спустя три десятилетия дело дошло до новых разногласий между иберийскими владыками.