Горизонты Южного моря: История морских открытий в Океании

В такой благоприятной ситуации родились заметки, представляющие большую этнографическую ценность. Правда, кое-что в них звучит довольно противоречиво, поскольку жители островов Хорн, расположенных на границе между Полинезией и Меланезией, принадлежат к смешанной расе. Смущает также упоминание о королях. Европейцы еще долго будут употреблять в Южном море подобные понятия, свойственные их собственным представлениям, хотя королевство, строго говоря, существовало только на островах Тонга. Значительно более подробно голландцы изобразили способы приготовления пищи, что было совершенно естественно для изголодавшихся моряков. Так, именно им мы обязаны первым описанием «земляных печей», распространенных по всей Океании, и церемонии приготовления кавы. Свиное жаркое «по-океанийски» островитяне готовили следующим образом. В яму с разведенным в ней огнем опускалась туша свиньи, предварительно освежеванная и промытая в морской воде. Внутрь туши запихивались ароматные листья и камни, сильно прокаленные на огне. Вытекшие кровь и сало, разделенные на порции, заворачивались вместе с плодами хлебного дерева и бананами в листья и клались вокруг свиньи в яму, которая после этого закрывалась горячими камнями. Через два часа жаркое готово. Другое лакомство, кава — крепкий хмельной напиток — готовилось совершенно тем же способом, что и американская чича. Его делали из корней и листьев дикого перца (Piper methysticum), которые обрабатывались довольно курьезным образом. «Они [островитяне] все разом начинали жевать эту зелень и, когда она, наконец, была хорошо измельчена и разжевана, вынимали ее изо рта и бросали в большой деревянный чан».

Церемония питья кавы на островах Тонга. Литография XIX века

Совместные обзорные прогулки, званые обеды, развлечения — все это выглядело очень впечатляюще. И тем не менее тяготы, связанные с присутствием более чем восьмидесяти голодных мужчин, их малопонятные намерения и поведение, ужасное оружие создавали по крайней мере неудобство. И когда голландцы во время одного из торжественных обедов на борту корабля сообщили, что через два дня собираются покинуть остров, — «принц», также приглашенный, немедленно вскочил и в радостном возбуждении, к изумлению хозяев, передал новость дальше. Но расстались они очень дружелюбно. По мнению голландцев, жители Футуны остались точно такими же. какими они их застали: «Без страха и забот, словно лесные пичуги. Они ничего не знают ни о купле, ни о продаже… Они не сеют и не жнут и не делают своими руками никакой работы; земля эта сама собой дарует им все необходимое для поддержания жизни». Как и в большинстве других случаев, когда европейцы сталкивались с услужливыми океанийцами, Схаутен развивает воззрения о «благородных дикарях», используя при этом Ветхий завет. Он заключает: «Все это является живым примером золотого века, о котором так много писали поэты».

Декоративный гребень. Острова Тонга

После отплытия с островов Хорн у голландцев не было единого мнения, какой курс следует избрать дальше. Ле-Мер предлагал плыть в западном направлении, чтобы проверить открытия Кироса. Схаутен же опасался, что их снесет ветром к неизвестному южному побережью Новой Гвинеи (ведь голландцы ничего не знали о плавании Торреса). К сожалению, реалисту удалось переубедить своего партнера. А они могли бы за четыре дня достичь океанийского Иерусалима! Вместо этого поплыли на северо-запад, миновали Соломоновы острова и острова Тауу, Грин и Фени, лежащие недалеко от Новой Ирландии, которую Схаутен и его товарищи приняли за Новую Гвинею. Однако высадились они на нее только в июле после многочисленных стычек с воинственными меланезийцами — почти чернокожими, едва ли не полностью обнаженными воинами, вооруженными пращами и дубинками. Их носы были украшены вставленными в них кольцами из ракушек.

И только на северном побережье Новой Гвинеи экспедиция протекала мирно. Удалось раздобыть саго, рис и другой провиант для команды, располагавшей к тому времени лишь сухарями, салом и вином. Острова Адмиралтейства, мимо которых прошел корабль, были, видимо, уже известны испанцам и португальцам, как и те мелкие острова у побережья Новой Гвинеи, которые назвали островами Схаутена и которые по сей день по праву носят имя мореплавателя из Хорна.