Горизонты

— Лишь некоторые, — ответила синенькая, вежливо улыбнувшись. — Мы бессмертные, и это имеет свою цену. Тогда как гули по большей части остались в истории, мы всё ещё живём. Терять друзей и близких крайне тяжело для бессмертной души. Постоянные перемены также не легки. С момента моего пробуждения прошло уже двести лет, и порой мне трудно сохранять ясность ума. Размножаются алкикорны не менее проблематично, поэтому нам ещё повезло, что мы так долго живём. Так что да, есть ещё аликорны, позабывшие учения Матери и Флаттершай. Жалко их, ведь они по настоящему потеряны, в этом мире.

* * *

Ветер, дующий из восстановленного на Ферме Сладкое Яблочко яблочного сада, проносился по холмам, неся с собой сладкий цветочный аромат. Столько тяжелого труда всего лишь ради яблок, но для земнопони, пришедших работать на земли, «принадлежащие им по праву рождения», они являлись всем.

— Семейка Эпплов. Пойми их попробуй, — пробормотала идущая по пыльной тропинке мышекрылая Виспер, наблюдая, как они ухаживают вдали за деревьями. А за ней следовала с тележкой труппа ночных пони. Члены её группы болтали друг с другом, обсуждая прошедший прошлой ночью в Понивилле концерт.

Когда превращение Понивилля в «Убежище для адских гончих» потерпело неудачу, поскольку они не являлись животными и жили там, где им, итить их так, заблагорассудится, НКР предприняла большие усилия, чтобы восстановить деревню. И в ней имелись даже несколько новых дополнений, таких как длинные, увеличенные общежития, в которых поселялись десятки аликорнов, приходящих, чтобы снова найти себя и научиться справляться с реалиями бессмертия. Школа для аликорнов.

Она заметила стоявшую там вместе со Стронгхуфом Псалм. И они либо не узнали её, либо не хотели общаться. Да и поговорить им было особо не о чем. «Эй, прошло уже порядком времени со смерти Блекджек, как поживаешь?» «Да нормально, ты как держишься с тех пор, как позволила Блекджек отправиться умирать в одиночестве?».

«По крайней мере, Крампетс и Даск стали, в конечном итоге, парой. Эх, лесбиянки… пойми их попробуй…»

И всё же, было приятно увидеть фиолетовую вместе с её накачанным мужем. Виспер не знала, что они с ним сотворили, чтобы даровать ему крошечные крылья в дополнение к его малюсенькому рогу, но, тем не менее, он по-прежнему искрился и был чертовски раздражающим. И даже хуже, у них родился жеребёнок.

«И вот как мне теперь их ненавидеть?» — подавив смешок, подумала она.

Дорога закончилась у пары небольших домиков, возле которых происходило жуткое избиение. Полудюжина пони упорно наседали на одного жеребца, пегасы пикировали ему на голову, в то время как единороги пытались схватить его магией. Она бы к ним присоединилась, вот только эти шестеро были жеребятами и юными пони, а их жертвой являлся Дэдшот Каламити. В бороде и гриве жеребца виднелась седина, но он по-прежнему находился в хорошей форме. И хоть напинать ему круп было бы весело, она пришла сюда отнюдь не за этим. Попросив труппу постоять в сторонке, Виспер взяла с собой лишь одного охранника и продолжила путь.

— Виспер, это ты? — крикнула вышедшая на крыльцо Вельвет, на спине которой без труда ехал спелёнутый жеребёнок.

— Ага. Прости, что так долго сюда добиралась, — сказала она, поднимаясь по ступеням на крыльцо. Быстро обняв кобылу, она подёргала колье с талисманом в виде крыльев летучей мыши на нём. И как только оно было снято, её крылья втянулись обратно в тело, оставляя после себя лишь покрытые пухом обрубки. — Летать с этим уже просто не то. Будто одалживаю чьи-то крылья. — Она выдала легкую самоуничижительную ухмылку. — Пусть даже крылья летучей мыши действительно потрясные.

— Они всё ещё не нашли замену? — произнесла Вельвет, прорысив за пегаской на улицу.

— Они не могут прилепить туда полностью кибернетические протезы без того, чтобы не усилить оставшуюся половину тела, а гадская Монингстар спёрла Химеру, так что… нет, — ответила Виспер, после чего ухмыльнулась. — Да это и не важно. С крыльями или без, я по-прежнему способна надирать крупы.

— Да уж. Я слышала ваш концерт в Понивилле прошлой ночью, — ответила Вельвет, а затем её лицо стало страдальческим. — Если честно, мне кажется, его слышали все в радиусе двадцати миль.

— Эй, ты поёшь классику, а я метал. Новая музыка не милая и слащавая. Она забористая и злая, никому не позволяет на себя орать, — ухмыляясь, произнесла Виспер. Вздохнув, Вельвет закатила глаза, но всё же слегка улыбнулась.

— А как поживают твои ночные пони? — осведомилась Вельвет. — Ты, как я вижу, привела с собой труппу.