Горькая брусника

Как глупо и не вовремя. А главное, у него таких, как я, целый пучок.

Проснулась я от шороха за окном.

Идиотка, опять забыла закрыть створки рамы! Полежала, не шевелясь. Что-то шуршало за окном, я слышала чьё-то шумное дыхание.

Ну, погоди, сволочь, я тебе покажу, как пугать девушек по ночам! Резко вскочила с постели и бросила подушку в распахнутое окно.

Человек вскрикнул тоненьким голоском и побежал в сторону огорода. Мне показалось, я услышала женский голос. Поднялась и закрыла окно. Заснуть больше не сумела. Лежала и перебирала всех кандидатов в маньяки. У меня их набралось уже несколько штук. Перед рассветом встала с постели, мне просто необходимо увидеть Ангела. Я знала, по какой дороге он поведёт группу. Быстро оделась и перемахнула через подоконник.

Кажется, через окно я лазаю чаще, чем хожу через дверь. Подняла с травы влажную от росы подушку и закинула в комнату на кровать. Уже знакомым путем двинулась в сторону реки. Через полчаса я была на месте.

Определенно я сбрендила, если сижу в кустах, искусанная комарами, вымокшая в росе и всё ради того, чтобы убедиться: пойдут в поход подружки или нет?

Разозлившись на себя, уже собралась вылезти из зарослей. Но тут на дороге показалась группа туристов. Как я и подозревала, девицы находились в эскорте и обе старались держаться рядом с Ангелом.

«Убедилась. Хотела увидеть Матвея. Увидела. Довольна», – укорила себя.

Выбралась из зарослей орешника, отряхнула одежду от налипших мокрых листьев. И тут метрах в пятидесяти от дороги заметила Феодору, без размышления юркнула обратно в спасительные кусты. Старуха медленно шла по поляне, рвала какую-то травку и складывала в корзину. Я сидела, как мышка. Она поравнялась с моим укрытием и остановилась.

– Выходи, не прячься и так комары всю искусали.

Я обречённо вылезла из кустов.

– Как вы меня заметили?

Феодора усмехнулась:

– Дышишь шумно, слышно за сто метров.

Я взглянула на неё и внутренне содрогнулась: «До чего же она уродлива».

– Вы не могли меня слышать.

– Ну хорошо, заметила твои шараханья. За кем следишь? Неужто за Матвеем? А зачем?

Я покосилась на старуху. «Потому, что ревную», – хотелось ей сказать, пусть посмеётся, но благоразумно промолчала.

– Молчишь. Что смотришь? Страшна на рожу-то? – Феодора переложила корзинку из одной руки в другую.

– Есть немного, – смутилась я, расчесывая зудящую кожу в местах укусов насекомых.

Бабка порылась в корзинке, достала какую-то травку.

– Разомни её и потри укусы. Зуд пройдет.

Я взяла незнакомое растение с сочными округлыми листьями и поникшей розеткой бледно-голубых мелких цветочков.

– Оно же грязное.

Феодора фыркнула.

Я посмотрела на руки в пыльных разводах. Действительно. Мне ли говорить о чистоте. Выдавив сок травы, натерла места укусов, куда смогла дотянуться. Зуд утих.

– Замечательная травка. Запомню. Как она называется?

– Научное название не знаю, а по-простому кровезатворница.

Я заглянула в корзинку и полюбопытствовала:

– А что вы ещё собрали?

Феодора прищурила глаза и сердито буркнула:

– Что надо, то и собрала. А ты, я вижу, добрых советов не слушаешь. Почему не уехала?

– Пока не найду убийцу сестры, не уеду.

«И что всем хочется меня отправить домой», – разозлилась я.

– У неубитых убийц не бывает. А вот над тобой, как дамоклов меч висит «чёрное облако» – это грозящая тебе опасность. И она всё ближе. – Старуха с интересом стала всматриваться во что-то над моей головой, а потом перевела взгляд на грудь. – Понятно. Теперь тебя отсюда не выгонишь. Любовь расцветает. Иш, каким цветком проклюнулась.

Я покраснела.

– Опять по лицу прочли?

– Да нет, по душе. Она у тебя поёт. Настоящее чувство к тебе пришло, но вот радость принесет или горе – не ведаю. Ты из счастливого рода. Любовь не ко всем является.

Я справилась со своей растерянностью. Любопытство взяло верх.

– А вам не видно, ответное чувство или нет?

– Не скажу, не хочу влиять на твоё решение, вдруг надумаешь уехать.

– Так нечестно. Ой, вы меня совсем запутали! Что вы сказали о моей сестре? Её никто не убивал, она погибла сама?

– Вроде не глупа, а тугодумка. С твоей сестрой всё просто: её нет среди мертвых. Не вижу этого.

Я почувствовала, как сердце пропустило удар, а потом заработало на манер отбойного молотка.

– Вы хотите сказать, что Алёна жива? А как же труп?

Я видела: Феодора не хочет говорить правду. По какой-то причине старуха скрывает то, что ей известно.

– Ты сестру хорошо знала? Мне довелось с ней пообщаться. Вот кому фамилия Зима точно подходит. На душе у неё зима, а в сердце лед. Ты другая – настоящее лето. Искришь и вспыхиваешь, как блуждающий огонек. Внешне она на Степана похожа… – сказала Феодора и рассердилась: – всё заболталась я с тобой. Дел полно. Роса высыхает, а мне ещё кипрей собрать надо. – Бабка пошла от меня прочь. Прежде её ровная спина сгорбилась.

Вот это да! Мой предок и эта старуха. Та жуткая история все-таки произошла с прадедом. А родился тогда у прабабки Анны мой дедушка Иван. Это он остался сиротой, его Феодора лишила родителей.

– Вы сильно любили моего прадеда? – ляпнула я.