Горькая полынь моей памяти

  Однажды пришла раньше времени, Роман, как обычно, лежал на кровати и смотрел футбол. Серафима ползала вокруг мужчины, перекатываясь с боку на бок, пытаясь укусить палец, неудачно соскользнула, заплакала… Здоровенная мужская рука в раздражении откинула ребёнка, как резиновый мячик, девочка зашлась в оглушительном рёве, в Эле словно что-то лопнуло.

  Она не помнила, как набросилась на Романа, орала, будто безумная, похватала нехитрые пожитки, игнорируя слова сожителя, и рванула прочь. Да, он её содержит, да, она ему должна, и да, ребёнок может и помолчать. Только кто кого содержит, спрашивается? Рома говорил, у него хорошая военная пенсия, Эля не видела оттуда ни копейки. Еду в последнее время покупала на свои, заработанные, надеясь – однажды мужчина хотя бы хлеба купит. Когда не работала – старалась украсить квартиру, подушки зачем-то купила диванные и покрывало! Ребёнок не может молчать, если его ударили, никто не может и не должен. Нужно сопротивляться! Серафима не может, значит, Эля её защитит!

  О чём она только думала, когда соглашалась жить с мужчиной? Эле он – мужчина, хоть сто лет не сдался «мужик в доме», нигде не сдался, тем более в постели, со своими «шалостями». А Серафиме – отчим.

  Никаких отчимов, никогда в жизни у её дочери не будет! Пусть провалятся к чертям все мужчины мира! У Серафимы есть мама, и именно она сделает для неё всё возможное и невозможное.

  Через несколько дней Эля плакала в кабинете Маргариты Павловны. Жить негде и не на что, на две зарплаты уборщицы квартиру с ребёнком не снять. В детский садик не берут – рано. Подруги временно приютили, только от детского плача и коляски в прихожей страдает «бизнес». Что ей делать? Как жить? На что? Нужны деньги, много денег, деньги, деньги, деньги. Всё в этом мире упирается в деньги.

  Выход нашёлся, ужасный, но Эля согласилась, обливаясь слезами. Маргарита Павловна тоже пустила слезу, обещая приглядеть за Серафимой, присылать Эле фотографии, рассказывать, как растёт дочка. Сначала девочку устроили в детскую больницу, а потом в приют для сирот при приходе церкви в соседней области. У Маргариты Павловны нашёлся знакомый батюшка, муж пациентки, он помог обойти бюрократические преграды и заверил, что с малышкой всё будет хорошо.

  «Тем более, такое имя при рождении дали».

  Эля считала, что надёжнее в «официальный» детский дом, только опека сказала, нужно заявление отца. Где она возьмёт? И отца, и заявление? Будь её воля – Файзулин Дамир Арсланович не значился бы в документах Серафимы.

  Отработав положенный договором срок на рыбообрабатывающем судне, в цеху шоковой заморозки, перенеся пневмонию на ногах и, кажется, миллион склизких приставаний, благо руки никто не распускал после сломанного носа сопливого матросика и отборного мата капитана, Эля вернулась на землю. Ненавидя всем сердцем море, мужчин, собственную внешность.

  Самым огромным чудом стало то, что Серафима узнала маму, радовалась, бегала вокруг, показывала игрушки, забиралась на колени и крепко-крепко обнимала. Как Эле в голову пришло в роддоме отдать дочку? Чтобы она кого-то другого обнимала? Нет! Её девочка, только её! Самая любимая, лучшая, самая замечательная в мире Серафима.

  Чудо, названное в честь Чудо-Твор-Ца.

  В бога Эля не поверила, нет никакого бога, в себя поверила. Нашла курсы маникюрш, отучилась, устроила Серафиму в ясли. Работала за копейки, набивая руку, экономила изо всех сил, пока не стало получаться. Денег становилось больше, Эля уже покупала Серафиме новые вещи и игрушки, начала откладывать на чёрный день и, чем чёрт не шутит, на своё жильё, пусть самое маленькое, но не съёмное.

  Пока однажды не села на поезд, несущийся на берег другого моря. Южного. К совсем другому мужчине, вовсе не отчиму Серафиме…

  И что теперь делать Эле?

Глава 53

 Карима. Прошлое. Поволжье

  На подготовку к свадьбе ушло больше двух месяцев. Мама страшно ругалась, говорила – Карима спешит, нужно больше времени, они ничего не успеют. Карима не слушала. Всё успеют!

  Одно платье уже купили, в Москву ездили, осталось подогнать по фигуре, второе – традиционное, на Никах, заказали – Карима ездила раз в неделю на примерку. И, конечно, наряды на медовый месяц, который невеста ждала с особенным трепетом. Ещё весной её не посещали мысли о чувственной стороне брака. Карима, казалось, знала всё об этой стороне отношений супругов, принимала, как должное, но сейчас будто маленький шайтан вселился в девушку и будоражил воображение.

  Ресторан папа оплатил, как и службу кейтеринга. Второй день решили праздновать дома, только с близкими, которых насчиталось не больше пятидесяти человек. На заднем дворе дома, среди фруктовых деревьев. Будут шатры, цветочные гирлянды, точно в сказке, и, конечно, много сладостей и традиционных блюд.