Горькая полынь моей памяти

  Потом она увидела, что глаза Равиля блестят, а руки немного трясутся, потом ей стало невыносимо стыдно, потом она поняла всю неуместность того, что произошло… но сдержанное:

  – Тебе не нужно стесняться, маленькая, – немного успокоило.

  Карима спрятала щёки в ладонях, чувствуя, что краснеет, горит, пылает от стыда. Что подумает Равиль? О, можно сколько угодно рассуждать о двадцать первом веке, о свободных нравах и открытой любви. Карима не была готова к подобному, и Равиль тоже. С ней – не готов. У них всё должно быть по-другому, после свадьбы… Ох и глупо так считать, но Карима именно об этом думала, утопая в собственном отчаянном стыде.

  – Маленькая, перестань стыдиться, – потребовал Равиль. – Скоро, очень скоро всё изменится, – он говорил о свадьбе и об их будущих супружеских отношениях. – Ты, кстати, зачем прибежала? – Карима поняла, он отвлекает её от неудобных мыслей, чувств, стыда. Посмотрела на будущего мужа с благодарностью.

  – Спросить, какого цвета ты хочешь обеденный сервиз.

  Равиль ничуть не удивился, задал уточняющие вопросы: где она присмотрела посуду, какие были варианты. Карима призналась: костяного цвета, тёмно-синего и розового… Посмотрела на будущего мужа, замирая сердцем. Он скользнул взглядом по платью девушки – шёлк нежного, розоватого оттенка, пояс на два тона темнее и кайма по подолу.

  – Не розовый, – ответил Равиль, и у Каримы остановилось, почти разбилось сердце. – Пепельно-розовый, – добавил он. – Съездить с тобой завтра?

  – Да, - кивнула Карима, едва дыша от счастья.

  Пепельно-розовый! Выходит, принцессы знают, что нужно мужчинам.

К концу свадебного торжества Карима вымоталась так, что казалось, не оставалось сил сидеть, а нужно улыбаться, благодарить гостей, танцевать. Кто бы мог подумать, что свадьба – настолько утомительно.

  И всё же Карима, теперь уже Юнусова, была несказанно счастлива. Рука Равиля, обхватывающая её ладошку под столом, поглаживающие движения по тонкой коже запястья большим пальцем, ныряющим внутрь слегка сжатой кисти, придавали сил и… волновали. Чувственное, головокружительное ощущение, от которого разгорались щёки, совершенно бесстыдно приоткрывались губы. Карима могла лишь надеяться, что никто не видит её смущения и… желания. Хорошо, что Равиль проявлял деликатность, целовал только краешек губ молодой невесты, лишь иногда губы, всегда едва ощутимо, хоть Карима и чувствовала, как напрягаются мужские руки на её талии.

  Если бы Равиль прижал к себе Кариму, как это делают другие женихи на свадьбах – она бы умерла, не сходя с места. От стыда. От того, что все знают, что произойдёт сегодня ночью. Уже через несколько часов. И что она этого хочет. Не получилось бы застыть истуканом и краснеть, прояви Равиль напор – она впилась бы в губы жениха нецеломудренным поцелуем, а в огромном зале ресторана сотни глаз, направленных на новобрачных. Рядом отец, братья, свёкор…

  Ближе к завершению праздника Карима окончательно раскраснелась. Свидетельница, а потом и мама по очереди выводили её подышать на улицу. Несмотря на начало осени и вечер, стояла тёплая, душная погода – ни ветерка. Несколько глотков шампанского никогда раньше не употреблявшую алкоголь Кариму подкосили. Голова кружилась, волнами накатывала усталость, уступала место волнению, стеснению, желанию, и снова захлёстывала усталостью.

  – Маленькая, – Равиль подошёл неслышно, прошептал на ухо, окружающие невесту подружки тут же разлетелись, как стайка перепуганных птичек. Почему, интересно, его боятся? Смотрит грозно, да, но добрее человека не найти. Карима это точно знала! И лучше - тоже. – Танец молодожёнов, и мы можем ехать.

  – Ох, танец… – промямлила Карима, поглаживая белоснежный пышный подол.

  – Устала? – она почувствовала тёплые руки жениха на своём лице, они едва касались, чтобы не размазать свадебный макияж. Совсем неяркий, не вызывающий, но было бы обидно раструшивать тщательно нанесённые румяна. – Мы можем уехать сейчас, – Равиль улыбнулся и показал глазами на свою машину, припаркованную недалеко от ресторана. Очень предусмотрительно. – Я не пил, – добавил он, будто Карима этого не знала.

  Для тёти Зухры Никах значил больше, чем «официальное» заключение брака. Мусульманам запрещается употреблять алкоголь, из уважения к матери Равиль не пригубил и капли спиртного. Кариме тоже не стоило, она забылась на минуточку, и вот результат: душно, кружится голова.

  – Нет, нет, – поспешила заверить молодая жена. Нельзя подвести гостей, они ждут танец новобрачных. Фотографы, видео-операторы, несколько корреспондентов заняли свои места, чтобы зафиксировать важный момент торжества. – Пойдём, – она завороженно смотрела, как большая ладонь Равиля обхватывает её тонкое запястье, задевая пальцами неведомые до этого дня точки.

  – Всё хорошо, маленькая, – прошептал на ухо, когда смущающая волна прошла через всё тело Каримы. От макушки с красивой укладкой до пальцев ног в обуви на высоком каблуке.