Горькая трава полынь. Книга вторая

    - О том, как прекрасная дева полюбила эльфа, а он разбил ей сердце, влюбившись в другую...

    - Ну и дурак! – возмутился гоблин,и Элл оторопело уточнил:

    - Кто?

    - Эльф этот, - сердито пояснил Зак. – Тот, который разбил сердце такой удивительной девушке, - кивнул он в сторону Ами.

    Элл хмуро покосился на даже не подозревающего, насколько он прав, гоблина, и тяжело вздохнул:

    - Действительно, дурак!

    Льющийся волшебным каскадом голос Амирэль воскрешал в памяти Владыки события минувших дней, которые виделись мужчине теперь в совершенно ином свете. Элл сгорал от стыда, вспоминая, как пытаясь научить Амира-Амирэль соблазнять женщин, рассказывал о мужской физиологии. Хотя все это ни в какое сравнение не шло с теми одами любви Оливии, которые бедной девушке приходилось выслушивать от него изо дня в день по сто раз.

    Как теперь объяснить, что все изменилось, и чувства его тоже? И в них нет фальши или принуждения, только искренность и трепетная глубина.

    Хрупкая красавица, поющая у ночного костра, пробуждала чисто мужское желание – защищать,и вызывала у Элла болезненное чувство собственника, которого он никогда за собой раньше не замечал. Устремлённые на Амирэль со всех сторон взгляды были отнюдь не братскими,и Элладриила так и подмывало утащить девушку куда-нибудь подальше и спрятать. Чтобы никто не то что не прикасался к ней, а даже на неё не смотрел!

    Ближе к полуночи Ами вымученно улыбнулась готовым слушать её до утра воинам и, сославшись на усталость, собралась пойти спать.

    Прыть и решимость, с которой светлый Владыка в буквальном смысле вырвал Амирэль из рук Зака и Мелендила, пожелавших её проводить к месту ночлега, окончательно смутила девушку.

    - Я сам в состоянии позаботиться о своей невесте! - отчётливо громко заявил во всеуслышание он, заставив Ами густо покраснеть.

    До этой минуты Владыка не афишировал прилюдно того, что его связывало с сестрой жены Нарварга, а потому его откровение прозвучало как гром среди ясного неба.

    Зак мгновенно сник, огорчённо повесив свои длинные уши и нос, Мелендил с грустной улыбкой отошёл в сторону, а орки одарили эльфа откровенно завистливыми взглядами.

    Ами не могла понять, зачем он это сделал. Ей казалось, что пока никто ничего не знал, у Владыки были все шансы разорвать эту помолвку. Брак, продиктованный чувством долга, Амирэль по-прежнему считала утопией, и надеялась отговорить Элладриила от такого опрометчивого поступка.

    Пройдя ровные ряды установленных в лагере палаток, целительница завернула за угол одной из них и остановилась, собираясь серьёзно поговорить с эльфом.

    - Устала? - от ласкового тембра голоса Владыки по телу Амирэль пробежала тёплая дрожь.

    Ночь, звезды,и он… так близко… Раньше подобное для Ами было пределом мечтаний.

    - Я хотела с тобой поговорить, – собравшись духом, выпалила девушка. – Я понимаю и ценю твоё благородство, но оно не должно мешать твоему счастью.

    Элл растерянно улыбнулся, не очень понимая, о чём идёт речь. Собственно, он и слушал-то плохо. Амирэль стояла всего в полушаге от него. Такая трогательная, нежная, близкая. И вокруг ни души. Мысли Владыки были далеко не целомудренными, пока он смотрел на искушающие губы своей невесты.

    - Ты не должен жениться на мне только потому, что… - Ами запнулась, стесняясь озвучить причину, вынудившую эльфа просить её руки. - Я сама виновата в сложившейся ситуации. И готова отвечать за последствия. Не нужно меня жалеть и брать всю ответственность на себя!

    Элл опешил, когда до него дошёл смысл сказанного. Жалеть?!

    Эльва, понимала ли она вообще, что он чувствует, глядя на неё? Если бы она только знала, чего он хотел! Как хотел! Чтобы кожа к коже. Близко. Тесно. Как одно целое. Чтобы с губ сцеловывать каждый её вздох. И непременно чтобы её тонкие пальцы на его лице, спине, груди. Нежные. Тёплые. Чтобы в запах её укутаться, пропитаться им, как дурман-травой… Он даже головой тряхнул, пытаясь вернуться в реальность из этих грёз.

    Обхватив ладонью затылок Амирэль, Элл наклонился к её лицу, обжигая удивлённо приоткрывшиеся губы девушки жадным и требовательным прикосновением своих.

    Из Ами словно вынули весь твёрдый остов, превратив её в подобие гончарной глины – мягкой,изменчивой, выгибающейся под пальцами творца.

    Это не было похоже на поцелуй. Какая-то неистовая, голодная тяга. Обрывки мыслей, улетающих в пустоту. Руки, обнимающие лицо. Мир, вращаясь, разбивается вдребезги,и на его осколках, как дикая роза, красными цветами прорастает безрассудная любовь. Обжигающая. Жалящая до слез, срывающая маски и обнажающая души.

    Медленное сумасшествие, расписывающее пылающими поцелуями кожу, оставляющее ожоги от горячих ладоней,и неистовый шёпот где-то на грани тонущего в жаркой бездне сознания:

    - Скажи мне, Ами, это похоже на жалость? Quеtа аmin, nin liss'оmа fеа, nin аlса... Erin mа sеn indаr?* (Скажи мне, моя сладкоголосая фея, мой солнечный лучик... На что это похоже?)