Горькая трава полынь. Книга вторая

    - Детка, оттого, что ты будешь себя обвинять во всех грехах, мёртвые не станут живыми, а живые не станут счастливыми. А ты не думала, что Моруг мог тебе сказать ту фразу только для того, чтобы ты уехала побыстрее? Не думала, что он хотел спасти именно тебя?

    - Меня? - Эстэ перестала плакать и широко раскрыла глаза. - Почему меня?

    - Возможно, потому, что видел больше, чем ты можешь себе сейчас представить или понять. Если бы ты знала, сколько смертей я повидал на своём веку! Сколько умных, сильных и молодых парней, сражающихся со мной бок о бок, осталось лежать на полях сражений. И сколько раз я задавал себе тот же вопрос: «Почему они, а не я?». Больно ли мне, когда я о них вспоминаю? Невыносимо! Хотел бы я забыть всё, что причиняет мне боль? Нет! Мы – это наша память! Мы - это то, что бережно храним в своём сердце: любовь, нежность, преданность, боль утрат и радость встреч. Наша память не даёт нам забывать кто мы и кем были те, о ком болят наши сердца, ведь пока мы о них помним – они живы. И надо иметь мужество жить дальше за них и за себя.

    - А что делать с чувством вины? Как жить с этим чувством дальше? - тоскливо посмотрела в лицо отца Эстэ.

    - Ты обвиняешь себя в том, что пыталась спасти Нарварга? Неужели ты думаешь, что он смог бы отбиться от трёх наёмников с прикованными к стене руками? Говоришь, что следовало приставить к нему эрмиров? А ты уверена, что орки тебе позволили бы это сделать? А если бы и позволили - нет никакой гарантии, что ночью на охранявших Варга эрмиров не напали бы и не перебили бы всех!

    - Какая-то безысходность получается! – горькие слёзы брызнули из глаз Эстэ. - Хочешь сказать, что бы я ни сделала, я всё равно не смогла бы его спасти?

    - Я хочу сказать, что в том, что произошло, нет твоей вины, детка! На твоём месте я поступил бы так же!

    - Ты просто пытаешься меня успокоить... – не поверив, качнула головой девочка.

    - Нет, солнышко. Я действительно так считаю. В непредвиденных обстоятельствах все действуют по ситуации. Всегда сложно делать выбор, и никогда не знаешь наперёд, застрахован ли ты от ошибок. Но не ошибается только тот, кто ничего не делает. Ты простила бы себя, если бы не вмешивалась, тихо ждала моего возвращения, а Варг бы всё равно погиб?

    Лицо Эстэль исказила гримаса боли, и Нэсс, крепко прижав к себе дочь, стал укачивать её как маленькую.

    - Ты и Ами – самое дорогое, что у нас мамой есть! И я благодарен Моругу за то, что ты цела и невредима, потому что я умер бы от горя, если бы с тобой что-то случилось, моя маленькая Змейка!

    - Папочка! – крепко обхватив руками отца за шею, Эстэ прижалась щекой к его щеке, не заметив, что в беседку вошла плачущая мама, всё это время прятавшаяся за деревьями, и, опустившись на скамейку рядом, обняла мужа и дочь.

    - Я бы тоже умерла от горя, доченька, если бы с тобой что-то случилось! Ты моё счастье, моя радость, моя жизнь…

    - Я так вас люблю! – впервые с тех пор, как вернулась домой, Эстэ, не скрывая своих чувств, плакала в объятиях родителей, не пытаясь от них убежать и спрятаться в какой-нибудь норе. - Я не хочу, чтобы вы умирали! Никому больше не надо умирать! Пожалуйста!

    - Ну что ты, солнышко, - успокаивая её, повторяли родители. - Мы всегда будем с тобой рядом!

    - А Ами? - тихо всхлипнула Эстэ.

    - И Ами тоже, детка, - нежно целуя мокрые глаза дочки, прошептала Лэйрин. – Папа только заберёт её у маршала Оттона – и мы снова будем все вместе, как раньше!

    Тяжко повздыхав, Эстэль согласно кивнула, а после секундной паузы спросила:

    - Можно, Хвостик будет жить в моей комнате?

    Лэйрин метнулась к мужу испуганным взглядом, не зная, что ответить. Зургара всё это время держали в большом вольере. Во-первых, его жутко боялись слуги и сама Лэйрин, а во-вторых, такая опасная тварь была не лучшей компанией для девочки.

    - Хорошо, - заметив в глазах дочки мольбу, обречённо вздохнула женщина. – Может, ему какой-то ошейник придумать?..

    - Мам, он же не собака. И он мой друг!

    - Хорошо-хорошо, доченька! Как скажешь! – видя, что Эстэль опять расстроилась, успокаивающе замахала руками Лэйрин. - Друг, так друг... Только давай его помоем, прежде чем он к тебе в кровать полезет?

    Эстэль вдруг слабо улыбнулась, и Лэйрин, задержав дыхание, засмотрелась на мгновенно преобразившуюся дочь.

    - Мам, его не надо мыть, он сам купаться любит. Знаешь, какой он чистюля! И... его я тоже люблю! Он умный, верный, хороший и...

    - Верю, детка! Верю, - целуя свою девочку, сквозь слёзы шептала женщина. - Другого ты бы не полюбила!

    Нэсс смотрел на дочку, чувствуя: наконец-то её состояние сдвинулось с мёртвой точки. Конечно, до возвращения прежней Эстэль было ещё очень далеко, но теперь генерал хотя бы обрёл уверенность в том, что со временем душевные раны Змейки зарубцуются. А ещё именно сейчас можно было, пользуясь случаем, быстро съездить в Ястребиный Коготь и забрать оттуда Амирэль.

    Больше всего на свете Нэсс хотел снова прижать к груди свою старшую дочь, свой нежный цветочек, свою добрую ласковую девочку...