Горькие яблоки

А вот Манфред, как и его далекие предки, выживал благодаря дару, пробудившемуся и тщательно взращиваемому именно там, в опасном путешествии. Перемещение в пространстве без всяких артефактов, только по собственному желанию. Какая же Радка молодец, правильного магика отхватила! И пусть сам Манфред принадлежал Еве, частичка его дара жила в Фабиуше, и за своего мальчика она могла быть спокойна. Это куда лучше, чем лезть на дракона с огнем или ледяным мечом.

С такими мыслями Радка пришла на обед, где довольно рассеянно поприветствовала супруга. Судя по его настороженному взгляду, он ждал обиды и пререканий, и теперь не знал, что и думать.

«Так тебе и надо», — весело подумала Радка, налегая на рагу, и всё свое внимание уделяя только сыну и его манерам.

— Не желаете узнать, как прошла моя вчерашняя беседа, госпожа? — скорбно произнес Мейнгрим после ухода Ирены с воспитанником, тщательно промакивая губы от соуса.

Радка и забыла о том, что он должен был поговорить со Скарбимежем и его сыном об обучении! На неё столько всего навалилось, что и не мудрено. Так вот, получается, чего он ждал и не мог дождаться. Что же, так даже лучше.

— Желаю, господин, — как можно вежливее и спокойнее ответила она. Вроде как ей интересно, но не настолько, чтобы вымаливать информацию.

— Да? — Мейнгрим почесал подбородок. — А по тебе и не скажешь. Но, если уж говорить об этом, то я благодарен тебе. Мне было полезно поговорить с другом. Ты была права, у него в памяти всё куда сложнее намешано, чем у меня, например. На вопрос, как он женился на Розе, Скарбошек сначала пытался поймать меня на том, что я и сам был на свадьбе, а потом заявил, что летал на Седом к её родственникам. Это ересь!

— Вообще-то нет, он действительно прилетал на Седом к нам в село. Только с Янкой, — тихо произнесла Радка. Странно, она давно свыклась с потерей подруги, отчего же сейчас так больно?

— В села к семьям найденных так и летают, — отмахнулся Мейнгрим. Если он и заметил её состояние, то предпочел никак не реагировать на него. — Но к цветочным? Да еще на нашем Седом? Нет.

— Это почему? — спросила Радка, отгоняя грустные мысли об Янке.

— Потому что Седой участвовал в последней битве цветочной войны, — сухо ответил Мейнгрим. — Мой дед нашел его раненым и обезумевшим на поле боя и едва сумел ухватить за цепь и оттащить поглубже в лес.

Радка слушала почти не дыша. История, о которой она то ли от скуки, то ли от упрямства читала, оживала прямо на глазах. Для неё война была чем-то далеким и непонятным, а для Мейнгрима настолько близкой, словно он сам был там. А их дракон — он видел войну и, может, даже помнил её.

— Моя прабабушка… со стороны матери, она была из багряных, — продолжил Мейнгрим, поясняя для Радки то, что она уже и без того знала от Ирены. Но на всякий случай кивнула, мол, поняла. — Оказалась рядом вовремя, помогла промыть раны дракона и усыпить, пока он не окрепнет. А потом его мучила такая жажда, что они выпоили ему несколько ведер из ближайшего колодца. И он остался в нашей семье.

— Сами они из колодца не пили? — рассеянно спросила Радка, пытаясь сообразить, где проходила эта последняя битва. Ведь всем известно, что колодцы находятся рядом с селами, или села рядом с колодцами… Да только Рада никогда не слышала, чтобы война проходила где-то рядом с ними, простыми людьми.

— Понятия не имею, — Мейнгрим выглядел раздосадованным. — Какая разница?

— На самом деле, разница есть, — Радка вздохнула.

Ругаться с мужем не хотелось, но что делать, если он тыкал её носом в любую ошибку, если речь шла о жизни магиков, и не терпел упоминаний о том, что он сам чего-то не знает?

— Я не знаю колодцев с обычной водой, мы всегда набирали для дома в родниках. А вот в колодцах вода горькая. И яблоки, брошенные туда, тоже.

— Не думаю, что это хоть как-то связано с моей историей, — отрезал Мейнгрим. — Я и без того повелся на твои просьбы и согласился начать учить Годжимежа. Надеюсь, если я и пожалею об этом, то не слишком сильно.

— Благодарю, — Радка поднялась из-за стола, полагая, что на этом разговор закончен. А её еще ждала книга. Только сейчас она заметила, что во время разговора в клочья разорвала салфетку, и пышный ворох этих клочков словно горсть птичьего пуха высилась на тарелке. А Мейнгрим ни слова не сказал на это безобразие.

— Я сегодня буду работать допоздна, — уже в спину ей произнес супруг. Радка кивнула, не оборачиваясь. Надо же, до чего она довела боевого магика, что ему приходилось оправдываться, почему он не ждет её в спальне! Ну и ничего, на её стороне терпение и время. Он соскучится по жарким ночам и её вниманию, и она будет готова вернуться.

А пока у неё и впрямь есть свои дела.

Своему чутью Радка привыкла доверять, и сейчас чутье просто во весь голос орало, что она на верном пути. И пусть она понятия не имела, куда заведет этот путь, отступать было уже поздно. Она привлекла внимание цветочных.