Горькие туманы Атлантики

И уже вскоре в кабинет командующего поспешно вошел начальник штаба, возбужденно протянул радиограмму:

— Лунин атаковал «Тирпиц»! Отметил два взрыва!

Опытный моряк, Лунин командовал подводным крейсером. Он обнаружил германскую эскадру, удачным маневром занял позицию для атаки и произвел по «Тирпицу» торпедный залп. К сожалению, немецкий линкор в последнюю минуту преждевременно повернул на зигзаге. Но две торпеды, должно быть, все же достигли цели. О повторной атаке не могло быть и речи: немцы всполошились, отвернули, начали сбрасывать пачками глубинные бомбы. Но успех советской лодки трудно было переоценить: Лунин, по сути, добился того, на что не решились британские адмиралы, имея в составе своих соединений авианосец, два линкора, четыре крейсера, около двух десятков эсминцев.

Этот успех подтвердил вскоре и радиоперехват: Берлин приказывал своему адмиралу Шнивинду свернуть операцию, которая оказывается, имела кодовое название «Найтс Мув»[2], и срочно возвратить корабли в фиорды. Итак, первый ход советским Северным флотом был выигран: немецкие линкоры больше не угрожали транспортам. Теперь предстояло максимально ослабить удары по судам вражеской авиации и подводных лодок. Задача, прямо скажем, необычайно сложная: транспорты пока находились вне сферы действия советских истребителей, а оградить их от лодок могли только миноносцы, которые не прошли еще и половины пути. Да и разве напасешься миноносцев на каждый отдельный транспорт наспех рассредоточенного конвоя?! Оставалось одно: загонять под воду всякую обнаруженную германскую лодку, преследовать их до седьмого пота и таким образом вытеснить из тех районов, по каким должны проследовать суда с грузами. Хватит ли для этого сил, а главное — времени? Время, к сожалению, работало сейчас на врага.

И все же настроение командующего заметно улучшилось: первый успех вселял надежды. И он с какой-то веселой восторженностью, которой давно не испытывал, выпалил:

— Ах, Лунин, ах, умница! Загнал немецкий флот в базы! Утер нос братцам союзникам, а?

Когда к вечеру на КП опять появился британский контр-адмирал, настроение у командующего все еще было приподнятым. А когда тот грустно поведал, что к печальному приказу адмиралтейство вынудила угроза со стороны надводных кораблей противника, он с плохо скрытой гордостью ответил:

— Можете сообщить адмиралтейству, что такой угрозы больше не существует ни для транспортов, ни для британского флота.

И рассказал о подвиге Лунина.

— Что может предпринять адмиралтейство в изменившейся обстановке? Сейчас оказались бы весьма кстати самолеты с авианосца и противолодочная мощь миноносцев.

Контр-адмирал обещал доложить об этом своему командованию. Но втайне оба они понимали: адмиралтейство вряд ли вернет корабли к судам. Да и где их теперь искать, эти транспорты? Линкоры и крейсеры — не миноносцы, чтобы просто так бродить в океане. А у миноносцев, должно быть, топливо на пределе. Нет, надеяться на то, что союзники исправят свою ошибку, не приходилось. Да и так ли им важен этот конвой? Немцы ведь рвутся к Волге и Дону, а не к Темзе! Возможно, что именно это и есть решающий довод, хотя о нем, конечно, никто никогда не обмолвится.

Английский моряк был явно чем-то удручен. Стыдился за действия адмиралтейства? Получил нагоняй от начальства? Командующий как бы невзначай поинтересовался, не болен ли тот. И контр-адмирал внезапно признался:

— Немецкое радио передает, будто экипажи британских судов из конвоя охотно сдаются подводным лодкам. Будто они заявляют, что не хотят плавать в Советский Союз и помогать врагам Германии.

— Ну, нашли кому верить! — усмехнулся командующий. — Возможно, кто-то с погибшего судна и попал в плен, вот немцы и хвастаются. О советских людях они тоже всякие небылицы болтают. Гитлеровцам сейчас приходится туго, и они подбадривают свой народ враньем. Плюньте! На судах — настоящие моряки, мужчины, и в плен они попадают лишь в безвыходных положениях.

— Спасибо, — поблагодарил англичанин, приободрившись. — Я рад, что вы такого высокого мнения о британских моряках. Утром мне показалось, что вы думаете иначе…

— Иначе? Нет… Между моряками и теми, кто принимает решения в Лондоне, знака равенства я не ставлю. Это разные люди.

— Спасибо, — еще раз промолвил контр-адмирал и поднялся.

Клонило в сон, но командующему захотелось воспользоваться коротким ночным затишьем в штабе и пройтись по сонному в этот час городку.

Длинные дощатые настилы извивались повсюду, заменяя тротуары. Привычных улиц здесь не было: деревянные дома почти беспорядочно громоздились на склонах сопок, цепляясь за всякую мало-мальски пригодную ровность. Большая часть городка находилась за главной сопкой, невидимая с моря, и потому казалось, что он удивительно маленький, необжитой, какой-то временный, вроде походного лагеря. Лишь у самой бухты отдельной купой высились многоэтажные кирпичные здания, перед окнами которых под обрывом тянулись на сваях пирсы… Город не город, так себе — поселок, от роду которому не больше десятка лет. Однако главная база флота, тоже совсем молодого.