Горькие зори (СИ)

*

Луна поднялась высоко. В окнах избушек погас свет, и в окрестностях сделалось темно, как в преисподней. Будто бы черные воды подземной, не видевшей солнца реки разлились по улицам поселка. Ночь тяжким камнем легла на Горькие зори. Артем не мог уснуть и постоянно ворочался. Катя предложила остаться у нее, но он предпочел отправиться домой, чтобы все обдумать в одиночестве. Вот только думать было не о чем. Сестра права. Прошлое ворошить не стоит, а то может завонять.

Но как быть с этой правдой? Артем не знал и злился на Катю за то, что она решила ее озвучить. В полудреме он снова услышал шорох внизу, и ему представились бабушкины пальцы, выползающие из подвала и скребущие по косякам с неприятным, бросающим в дрожь звуком.

"Это всего лишь мыши", - успокоил он себя и тут же вспомнил о мертвой крысе с разодранным брюхом, висящей на нитках. Артем вздрогнул и открыл глаза. Господи, он уснет сегодня или нет? В темноте виднелись очертания кресла, которое послужило матери эшафотом. Спинкой оно было прислонено к стене и походило на сгорбленного карлика. Внезапно Артема посетила мысль, что сейчас он дышит воздухом, состоящим из последних вздохов мамы и бабушки.

Во сне к нему пришла баба Нина. Точнее не пришла, а приползла в виде огромного паука, быстро перебирая длинными руками и ногами по прядям перепутанных ниток. У нее было восемь глаз, тоже как у паука, расположенных в два ряда на голове, которая слилась с телом, и все они затянулись белой пеленой. Но Артем все равно знал, что баба Нина видит его. Видит своим аномальным внутренним зрением, которое позволяло ей вязать, когда она была жива. Бабушка силилась что-то сказать ему, сообщить какую-то важную весть.

Артем тут же проснулся, а потом лежал без сна до самого утра, прислушиваясь. Боясь, что его обострившийся слух может разобрать за привычными скрипами старого дома другие звуки, едва различимые и такие пугающие. Откуда-то из недр сознания вынырнуло ощущение, что баба Нина жива. Он никак не мог подобрать ему рационального объяснения, поскольку понимал, что такого просто не может быть, однако убеждение это крепло с каждым часом, как растущее дерево.

С рассветом он захлопнул дверь в подвал и подпер ее стулом, после чего долго стоял на крыльце, внимая пению петухов и глядя, как восходит солнце, окрашивая пурпуром небеса. Звезды здесь, в Горьких зорях, в отличие от Питера, ясные, выразительные, даже видны созвездия и млечный путь, пересекающий бездну неба. Рекс лежал рядом, уперев голову в лапы. Добрый, верный пес.

В восемь часов Артем сходил в магазин, купил кое-какие продукты, позавтракал дома и накормил собаку. Катя появилась через час, и они поехали в Берильк, как и договаривались накануне. Всю дорогу ни он, ни она не проронили ни слова - мучимые собственными демонами, оба были погружены в угрюмые мысли.

У нотариуса сестра неожиданно для Артема отказалась от своей доли наследства. Что это было - залог его молчания или подтверждение того, что убийство бабушки не преследовало корыстных мотивов, он не знал и выяснять не захотел. После вчерашнего разговора его одолела апатия, он чувствовал себя опустошенным, как кувшин, в котором высохла последняя капля влаги.

Весь день Артем приводил дом в порядок, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных дум. В перерыве между делами он позвонил жене сообщить новости, за исключением их с Катькой общего секрета. Он еще не решил, что делать с этой тайной. Катя, кстати, больше не звонила и не приезжала.

За домом, после участка пустоши, находился небольшой подлесок с извилистой тропкой, густо заросшей по обеим сторонам кустами. Если пройти по ней, то можно выйти к руслу реки. По этой тропе мать и Катя прокатили бабушку, чтобы скинуть в зеленую воду с полуразваленного мостика. Небо заполонили курчавые облака эпохальных размеров с синеватыми днищами. Берег сплошь зарос деревьями, и там было гораздо темнее, чем на тропе, потому что деревья стояли вплотную друг к другу, заслоняя свет. На грязи, у моста, Артем заметил тонкие полосы, похожие на следы от колес инвалидной каталки, и ему сделалось дурно. Не надо было сюда приходить.

В траве блеяли лягушки, что-то плеснуло в воде, а Метлушка мирно текла, ни о чем не ведая. Течение у реки сильное, бабушку могло утащить далеко за поселок, либо коляска утянула ее на дно. Он же не верит в самом деле, что она жива?

Артем кинул в реку пару камней и вернулся назад. На дороге опять увидел торчащие из земли куски материи, убегающей за поселок, но за ней не пошел, боясь найти то, к чему она вела. Может, позже. Не сейчас.

Под утро его ноги что-то коснулось. Холодное и влажное. Проснувшись, он не сразу понял, где находится, а когда осознал, его пронзил ледяной ужас, словно северный ветер подул в лицо.