Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Во время своей бурной деятельности в годы пребывания на Капри Горький не забывал и о еврейской литературе. Об этом свидетельствует в частности и нижеследующее письмо Шолом-Алейхема.

Шолом-Алейхем — Горький М.

10 октября 1912 г.

Дорогой Алексей Максимович!

Податель сего г. Гольдберг — сотрудник самый распространенный и богатый газеты Еврейской в России — «Хайнт» (ее тираж достиг 100 000). Я состою одним из постоянных сотрудников (в отделе беллетристики), и это, беру смелость думать, некоторым образом говорит о ее лит<ературной> физиономии.

Редакция «Хайнта» желает заручиться Вашей статьей по определенному вопросу, который передаст вам г. Гольдберг. Переведет статью сам г. Гольдберг, который отлично владеет жаргоном. Размер гонорара потрудитесь определить сами… [ШОЛОМ-АЛЕЙХЕМ (II). Т. 6. С. 688].

В тель-авивской газете «Давар» 3 апреля 1942 г. была опубликована статья Ривки Круг, сопровождавшей Абрахам Гольдберга в его поездке на Капри. В ней приводились некоторые подробности беседы Горького с еврейским журналистом. В частности автор статьи сообщает, что Горький в то время как раз читал несколько переводов еврейских авторов и с похвалой отзывался о них. Особенной похвалы удостоился сборник стихов Х. Н. Бялика в переводах В. Жаботинского. Будучи сионисткой, Круг особо отметила, что, по мнению Горького, в настоящее время вождем еврейского народа является Теодор Герцль, который вызвал у евреев чувства обновления и творческой активности. А вот согласился ли Горький писать статью для «Хйнт» она, к сожалению, не сообщила [Агурский-Шкловская. С. 15].

Еще одним, значащим в контексте темы «Горький-филосемит» эпизодом, является история поддержки им всемирно известного сегодня еврейского театра «Габима»[353] (Тель-Авив).

В 1920 г. этот театр, ставивший свои спектакли на языке иврит, попал под удар ЦБ Евсекции. Большевики считали иврит «реакционным языком»[354], полагая, что он неразрывно связан с иудаизмом и сионизмом[355]. Книги на иврите и периодические издания перестали печататься и были изъяты из библиотек. Однако театр-студия «Габима», открытая в 1917 г. при поддержке К. С. Станиславского и Е. В. Вахтангова и одобрении тогдашнего Наркома по делам национальностей И. В. Сталина[356], продолжала ставить свои спектакли на языке иврит.

Существование «Габимы» в условиях большевистского режима — история поистине уникальная.

«Габима» была выношена всей многовековой еврейской историей, но с трудом находила точки опоры в текущей современности. Ее существование стало романтическим вызовом принципу реального и возможного. <…> …в начале 20-х годов иврит возвращался к жизни прежде всего как театральный язык, язык «Габимы». Хотя даже в России короткое время выходили газеты и книги на иврите, именно театр в силу своей общественной, коммуникативной природы стал местом активной социализации языка. Возрождение иврита было вызвано ощущением целостности еврейской культуры, жаждой преодоления распада и рассеяния. Гонители же «Габимы» стремились распад и рассеяние довести до логического конца [ИВАНОВ. С. 46].

Евсекция «Отдела просвещения национальных меньшинств Наркомнаца» 13 января 1920 года обратилась к Народному комиссару просвещения А. В. Луначарскому с письмом касательно театра «Габима», в котором в частности говорилось,