Горький привкус счастья

Удар Ольга Эдуардовна выдержала с честью. Потом они долго бродили по больничному двору, до тех пор, пока на крыльце не появилась Татьяна. Роман помахал матери на прощание рукой и вернулся в палату. А она поехала домой, всю дорогу думая о том, что стоило сыну пойти на поправку, как искательницы легких денег уже тут как тут. Ничем не гнушаются. Летят, как осы на мед. С этим надо что-то делать, притом – срочно.

– Ольга Эдуардовна, не волнуйтесь. Если вы настаиваете, чтобы Роман вернулся в одноместную палату, мы его переведем. Александра Ивановна, что у нас с палатой?

Владимир Иванович о палате спросил просто так. Он прекрасно знал, что палата люкс свободна. Саша продолжала молчать.

Ольга Эдуардовна скользнула взглядом по Александре. Ей все равно, что говорит заведующий. Решение она приняла вчера.

– Ни в какую палату Романа переводить не надо, – Саша констатировала факт. – Я готовлю его на выписку. Для Романа сейчас самое лучшее лекарство – это работа. Пусть возвращается и занимается делами.

– Александра Ивановна, мы сами разберемся, когда нашему сыну выходить на работу. Спасибо, конечно, за совет. Но для начала мы отправим Романа в Европу. Работа подождет.

Разговор не получался. Ольга Эдуардовна красноречиво посмотрела на Владимира Ивановича, дав понять, что своего решения она не намерена менять.

И доверить судьбу единственного сына вот этой вашей, как ее, Александре Ивановне – увольте.

Саша могла б прочитать целую лекцию о депрессии, из которой чудом выбрался Роман. Она умела убеждать и отстаивать свое мнение, и Лагуновы согласились бы с ней, но Ольгу Эдуардовну волновало совершенно другое. Никакие доводы не помогут.

Владимир Иванович выжидающе смотрел на Сашу. В кабинете затянулась неприятная тишина. Стало слышно, как в коридоре возила шваброй нянечка, простучала каблуками старшая медсестра, вслед за ней грузно прошел за выписным листом пациент со второй палаты. В коридоре было все буднично и просто. Потом Лагуновы ушли.

– Саша, что это было? – недоумевал Владимир Иванович. – Чего это Лагунова на тебя набросилась?

– Так бывает, – философски улыбнулась Саша. – И ничего не поделаешь.

– О чем это ты? – пришла очередь удивиться заведующему.

Елизавету она нашла на террасе. Выходит, в кабинете заведующего она пробыла не так долго. Елизавета еще не докурила сигарету.

– Я тебе кофе захватила. Крепкий. Что стряслось? Столько шума поднялось, пока тебя нашли. Ты чего, кстати, на пятиминутку не пришла?

Саша двумя пальцами взяла еще горячий пластиковый стакан.

– Я Лагунова выписываю. Родителям начала говорить, что лучшее лечение сейчас для Романа – это работа. Но меня даже слушать не захотели. В Европу – и точка.

Саша сделала глоток. Кофе был крепкий и горячий.

– Все правильно. Я думаю, Лагуновы испугались, что если Роман останется в Москве, то будет встречаться с Таней. А так уедет и забудет о ней.

Вот так и она думает. Она тоже уедет в Европу, поселится в тихом Целле. Окунется с головой в работу. И ей тоже легче будет забыть Стрельникова.

– Пусть едет. Так будет лучше.

Как лучше – никто не знает. Ибо каждый понимает «лучше» по-своему. Лере лучше, что Стрельников вернулся домой. Вечером она приедет к нему, если еще не приехала. Мне хуже, что Павел не со мной. Тане лучше, чтобы Лагунов уехал из Москвы. Только она не знает, что так лучше для нее же, и будет переживать. По-настоящему. И Лагунов ее никогда не забудет. Даже если захочет. Может, действительно это самый лучший выход – уехать из Москвы?

– Вот и я так думаю. – Елизавета аккуратно смяла пластиковые стаканы, спрятав внутрь окурок, и бросила в мусорное ведро. – Саша, можно у тебя какое-то время пожить? К моей хозяйке дочь приезжает погостить с семьей. Но если тебе неудобно, – тут же спохватилась Елизавета, – то ничего страшного. Больше дежурств возьму.

– Да что ты, конечно можно. Места у меня достаточно. Бери вещи и приезжай сегодня. У меня коньяк замечательный. Вернее, остатки, но нам хватит.

О Стрельникове Саша думала только урывками, в свободное время. А его, этого свободного времени, почти не было: ждал неоконченный обход, потом ее позвал Лагунов-старший, долго и сбивчиво извинялся за жену, благодарил за сына и хотел эту благодарность выразить в денежном эквиваленте. Он все время пытался втиснуть Саше в карман халата офисный конверт. Карманы были заняты руками и Лагунов неловко вертел конвертом, не зная, что с ним делать дальше. Казалось, он даже не понял, что же сделал не так, и с недоумением смотрел то на Сашу, то на конверт.

Ближе к полудню позвонил Стрельников. От неожиданности Саша чуть не уронила телефон.

* * *