Горько-сладкий эрос

Лисиев текст предлагает читателю нечто, чего пожелал бы всякий, кому случалось влюбиться: самоконтроль. Каким образом внешние явления проникают в психику и управляют ей? Этот вопрос, особенно в эротическом своем изводе, завладел умами греков. Мы рассмотрели, как обращался с ним Гомер в «Илиаде», в сцене встречи Елены и Афродиты на троянской стене (Il., III, 400 ff). Афродита внезапно материализуется на стене в обычный с виду день и велит Елене испытывать желание. Елена отчаянно сопротивляется, но Афродита утихомирила ее одной-единственной угрозой. Желание – момент безвыходный. Во всем корпусе греческой лирики, как и трагической и комической поэзии, постоянно звучит: эрос – нечто, проникающее во влюбленного извне и захватывающее власть над его телом, разумом и качеством жизни. Крылатый Эрот прилетает внезапно и захватывает влюбленного: лишает его жизненно важных органов и веществ, ослабляет разум, искажает мысли, подменяет нормальное состояние здоровья ума и тела безумием и болезнью. Поэты представляют эрос как вторжение, как недуг, помешательство, опасного зверя или стихийное бедствие. Он расплавляет, ломает, вгрызается, жжет, пожирает, истощает, кружит, жалит, колет, ранит, душит, измучивает влюбленного или же стирает его в порошок. Для нападения Эрот применяет сети, стрелы, огонь, молот, ураганы, лихорадку, боксерские перчатки или конскую упряжь. Никто не может ему противостоять («Гомеровский гимн Гермесу», 434; LP, Сапфо, fr. 130.2; Soph., Ant., 781; Trach… 441; TGF, Eur., fr. 433; ср. Pl., Symp., 196d). Лишь немногие замечают его приближение. Он нападает неожиданно откуда-то извне, и сразу же, как только это случилось, ты уже побежден и радикально меняешься. Изменениям нельзя сопротивляться, их невозможно контролировать, с ними никак не придешь к компромиссу. Обычно это изменения к худшему и «смешанное благо», если редкостно повезет (тот самый glukupikron Сапфо). Таково обычное отношение и убеждение поэтов.

Обращаясь к обществу V века до н. э., воспитанному на этих поэтах, Платон писал для тех, кто полностью разделял такие воззрения. Сам Лисий говорит в пользу поэтической традиции, поскольку его ключевой аргумент, когда он демонстрирует вредоносность эроса, заключается в описании типичного erastēs как человека, утратившего над собой контроль:

καὶ γὰρ αὐτοὶ ὁμολογοῦσι νοσεῖν μᾶλλον ἢ σωφρονεῖν, καὶ εἰδέναι ὅτι κακῶς φρονοῦσαν, ἀλλ᾽ οὐ δύνασθαι αὑτῶν κρατεῖν·

К тому же любящие сами признаются, что они скорее больны, чем находятся в здравом уме, что они знают свои заблуждения, только превозмочь себя не в силах.

(Phdr

., 231d)

Влюбленный, подчинившийся эросу, не может отвечать за свой разум или за свои действия. Из этого состояния, звавшегося греками любовным безумием, или mania, и проистекает вредоносность влюбленных.

Как только эрос входит в его жизнь, влюбленный уже пропал, ведь он становится безумцем. Но в какой момент это происходит? Когда начинается желание? Этот момент очень трудно уловить; часто бывает слишком поздно. Когда вы влюбляетесь, уже слишком поздно: dēute, скажут поэты. Быть способным выделить момент, в который зарождается любовь, пресечь его или вообще избежать – значит, иметь контроль над эросом. Не-поклонник Лисия утверждает, что он это может. Как именно, он не поясняет, так что его утверждение остается психологически недостоверным. Его логос попросту игнорирует тот момент, когда начинается эрос; не-поклонник рассуждает из точки завершения романа так, точно никогда не был охвачен желанием. Лисиевы не-поклонники живут, «властвуя над собою» (232а).

Сократ же отрицает, что такой контроль для человека в принципе возможен или даже желателен. Он говорит о нем как о «смертной бережливости»:

…ἡ δὲ ἀπὸ τοῦ μὴ ἐρῶντος οἰκειότης, σωφροσύνῃ θνητῇ κεκραμένη, θνητά τε καὶ φειδωλὰ οἰκονομοῦσα, ἀνελευθερίαν ὑπὸ πλήθους ἐπαινουμένην ὡς ἀρετὴν τῇ φίλῃ ψυχῇ ἐντεκοῦσα…

…а близость с человеком, в тебя не влюбленным, разбавленная здравым смыслом смертных [sōphrоsynē thnētē], руководствующаяся расчетливостью смертных [thnēta te kai pheidōla oikonomousa], порождающая в душе милого низменный образ мыслей, восхваляемый большинством как добродетель…

(Phdr

., 256е)