Горько-своевременные мысли. Что будет с Россией?

Формально сказанное во многом верно. Фактически столь же во многом здесь нарушен принцип «после не значит вследствие». Вряд ли комиссары шли в рукопашную именно потому, что руководили коллективизацией. Вряд ли бойцы НКВД, действительно сражавшиеся очень мужественно и храбро, делали это, потому что кого-то чуть раньше куда-то конвоировали.

То же и с не упомянутыми в цитате комсомольцами-героями и пионерами-героями. Для них красный галстук и комсомольский значок были более значимы и святы, чем иконы или дореволюционные знамена, которые они плохо себе представляли. Они верили в светлое будущее мира, окрашенное в красные цвета, и воевали за него, но в первую очередь они воевали за настоящее своей страны, терзаемой сильным и безжалостным врагом, ее физическое настоящее. Они не были поверхностными русскими, как большинство современных россиян. Они были русскими глубинными – не путать с озвученным В. Сурковым «глубинным народом», который как раз про современных россиян.

Да и внешнее оформление национального духа и традиции перед войной начало постепенно возвращаться. Недаром в декабре 1939-го московская школьница Нина Костерина, посетив Третьяковскую галерею, записала в своем ставшем затем известным дневнике: «Вчера, когда я после осмотра выставки шла домой через центр, по Красной площади, мимо Кремля, Лобного места, храма Василия Блаженного, – я вдруг почувствовала какую-то глубокую внутреннюю связь с теми картинами, которые были на выставке. Я – русская. Вначале испугалась – не шовинистические ли струны загудели во мне? Нет, я чужда шовинизму, но в то же время я – русская. Я смотрела на изумительные скульптуры Петра и Грозного Антокольского, и чувство гордости овладело мной – это люди русские. А Репина – “Запорожцы”?! А “Русские в Альпах” Коцебу?! А Айвазовский – “Чесменский бой”, Суриков – “Боярыня Морозова”, “Утро стрелецкой казни” – это русская история, история моих предков».

Нина погибла в 1941-м под Москвой. Но ее выжившие ровесники, сочетавшие национальный дух и великую социальную идею, могли, выиграв вместе с другими поколениями Великую Отечественную, выиграть и следующую войну – «холодную». Несколько раз мы подходили к этому очень близко, особенно на рубеже 1960–1970-х, когда Запад сотрясали страшные кризисы: США корчились во вьетнамской и послевьетнамской ломке, на ФРГ наводила ужас террористическая группировка РАФ слева и не до конца изжитая угроза реванша справа, в Италии так и вовсе шла фактически гражданская война. «Разрядка» и Хельсинские соглашения 1975-го казались перемирием с позиций советской силы, учитывая, что инициатором международного противостояния был Запад.

Интересно, как выглядел бы сейчас Запад в мире победившего СССР, что писали бы о нем и причинах его поражения и нашей победы у нас и у них. Как выглядим мы и они в мире реальной фактической истории, где проиграли мы, а победили они, – известно. Однако надо отметить: немалое количество здравомыслящих господ и товарищей «оттуда» все чаще признают, что победа оказалась пирровой. Когда Запад торжествующе разрывал ленточку на финише, из его организма стремительно уходили дух, идеи и традиции, все, что многими десятилетиями и веками составляло его жизненные силы. И начался, точнее стал стремительным и необратимым этот уход примерно тогда же, когда и у нас.

* * *

В моих запасниках имеется одна историко-философская концепция, ни в коем случае, конечно, не претендующая на роль «теории всего», но на роль одной из точек обзора и обдумывания новой истории Европы и мира, наверное, претендовать могущая. Суть ее вот в чем.

В протестантизме, названном великим немецким мыслителем и социологом Максом Вебером фундаментом капитализма, есть идея предопределения, абсолютизированная в итоге Жаном Кальвином. Согласно этой идее, душа человека с самого момента его рождения приговорена Господом к той или иной участи. Изменить участь нельзя, можно лишь проверить, положителен (спасение) или отрицателен (геенна огненная) твой приговор. А единственный способ проверки – тяжелый, неустанный труд.

Если дела в труде идут, если благосостояние крепнет, значит, ты угоден Богу. Если же дела не ладятся – значит, ты человек обреченный. Важное обстоятельство – неустанному труду должна сопутствовать строгая аскеза, ведь ты зарабатываешь деньги не ради роскоши и достатка, но токмо для осознания Воли Божьей. Деньги – не эквивалент мирских благ, а символ Божьего Благоволения, они священно-самодостаточны. В этом плане идеальный протестант – герой известного американского мультсериала миллионер Скрудж Макдак с его любовью к купанию в золоте.

Достаточно долгое время протестантам было не до формирования своего глобального проекта. То есть понятно, весь мир насилья (католического) мы разрушим до основанья, а затем…

А что затем?