Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф

Он с Бедой пошли к себе в секцию. Хмельная «Старка» дала удивительно приятноё наслаждение, которое Беда давно не испытывал. Его матрас на нарах находился с краю рядом с Лукой. Беда разделся и лёг, окутавшись простынёй. Крепкий сон в считанные минуты сковал его. Ему показалось, что он долго спал, когда почувствовал, что кто — то теребит его за плечо.

На самом деле прошло всего лишь полчаса, как он лёг в постель.

— Беда, подымись? Базар серьёзный есть, — услышал он сквозь сон.

Он приоткрыл глаза и увидал склонённую перед собой блестящую голову Луки. Он стоял в трусах и спортивной белой майке. Позади его скрючившись и прижимая нос полотенцем находился Африкан.

— Чего вам не спится? — спросил он.

— Какой тут сон, у меня неприятность, — сказал Африкан, — со мной по беспределу поступили.

Увидав у Африкана распухший нос и рассечённую губу, Беда привстал. Сон, как рукой сняло:

— Что случилось, рассказывай?

— Короче, когда вы сегодня вечером ушли в курилку, а потом совсем пропали, ко мне подошёл Дуда и с ними два молодых парня. Одного Милый зовут, а другого Бирюк:

«Дай говорит колбасы, у тебя в тюрьме дачка была перед этапом. Я им сказал, что всю дачку оставил в камере, кроме сахара. Они меня после этого обозвали скобарём и козлом, и поэтому я получил хорошее место в секции. Я же не буду им рассказывать, как я очутился на мягкой кровати. В ответ я им сказал, что они сами рогатые. После отбоя они дёрнули меня в туалет. И втроём избили не за что. Хорошо, хоть не по животу ударили, но всё равно обидно, чтобы меня бомбили, ни за хрен собачий. Завтра если меня брат увидит в таком виде, он с меня с живого не слезет, пока не узнает, откуда взялись побои».

…Беда думал осмотреться и никуда не лезть, но чувство несправедливости, с которым он не мог смириться, в это время обгоняли его установку. Он не пытался что — то взвешивать и планировать. В эти минуты он успокаивал предательский внутренний гнев, который на этот раз мог сослужить ему нежелательную службу при выяснении отношений. От чего могут быть последствия в незнакомой для него зоне.

— Погоди Африкан? — дай немного успокоюсь и осмыслю ситуацию, — сказал Беда.

— А чего её осмысливать, с Милым и Бирюком можно побороться, хоть они и кенты Бурого, а другого я не знаю. Давай на после отложим все разборы. В первый день я думаю ничего затевать не надо. Поживи малёхо, сил наберись, а потом спросим с них за всё. Я думаю, это самый лучший выход будет для тебя. Скандалить сейчас нет никакого резона, — посоветовал Лука. А от нас они никуда не денутся. Посчитает Зуб нужным, он завтра их накажет.

— Всё правильно ты говоришь Лука, можно, конечно, ждать месяц, год, когда наступят лучшие времена, а потом мстить. Это не по мне. Я мстить не могу и не люблю, а решаю проблемы сразу. Если судить по твоему совету, то выходит Африкану до той поры ходить в обиженных. Нет, этого допускать нельзя. Завтра они принаглеют и хвост подымут на меня. То, что Африкана колотнули это вызов мне, козе понятно. Кому надо знают, что Африкан на этапе был со мной и до ужина весь день около нас находился.

Беда отрицательно покачал головой и резко спрыгнул с нар:

— Так Лука, пойдёшь со мной беспредел бомбить? — спросил он, — Дуду я знаю, он со мной немного в одной камере сидел.

— Чего спрашиваешь, куда я денусь, естественно пойду, — не мешкая, согласился Лука, — сейчас я Зуба и Гирю разбужу, — они за мной в огонь и воду пойдут, а за ними ползоны поднимется.

— Разбудить их можно, но звать пока необязательно. Попробуем сами с ними разобраться. Ну, Бурый и безголовый, неужели не догнал, что Минин мой родственник на самом деле. Он меня спрашивал о нём. Я ему сказал, что не знаю его.

— Правильно сделал, — одобрил слова Беды Лука, — я тоже никогда не козыряюсь его знакомством. Кроме Зуба и Гири, никто про это не знает и ещё Спирька, друган мой.

Лука полез под нары и вытащил оттуда несколько пар лёгких ботинок, из которых одну пару одел на себя.

— Стоп, — сказал Беда, — а эти пассажиры в одной хате живут?

— В одной, все на пятом этаже, — сообщил Африкан, где и я, — но я не хочу, чтобы за меня ты пострадал. Если Бурый впрягётся могут быть сложности у нас у всех. Он мужик горячий, я уже о нём наслышан.

— Вот и проверим его на температуру, если он вклинится в базар, — спокойно заявил Беда.

Они поднялись на пятый этаж. В коридоре стояла тишина.

— Мы пойдём с Африканом в туалет, а ты Лука иди, поднимай их и тащи к нам, — сказал Беда.

Вскоре с заспанными лицами появились Дуда и Бирюк.

Милого не было, его отсутствие было понятно.

— А где третий ваш? — спросил Беда у парочки.

— Не шебурши кошёлкой, сейчас и третий и пятый тебе будет, — нагло бросил Бирюк.

— Тогда подождём третьего и пятого, потом базар будем вести, — убаюкивающим голосом ответил Беда.

Но спокойствие это было внешнее, и об этом знал один Лука. Поднеси к Беде спичку, и он бы вмиг вспыхнул. Наглая рожа Бирюка бесила его до безобразия.

Милый, как и следовало ожидать, появился с Вадимом.

— Беда, что за понты по ночам, — растягивая слова, возмутился Бурый.