Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф

— Что я могу о нём сказать. Не дозрел он ещё, до вышки. Играл в дубле с завышенной самооценкой о себе. Апломбу много, а продуктивной игры нет. Боюсь, что нам придётся с ним расстаться в ближайшем будущем, если он не пересмотрит своё отношение к спорту. Мы его отправим служить в армию. Сейчас он находится в больнице. Два дня назад, скорая помощь подобрала его на улице пьяного, с тяжёлой травмой головы и вывернутыми карманами.

— Что с ним произошло? — встревожился Сериков.

— Вы только родителям ничего не говорите? — попросил Волин Серикова. — У него всё обойдётся. Он пока в коме лежит, но врачи обещают вывести его из этого состояния в ближайшие дни. Все предпосылки к этому есть. А транспортная милиция занимается поиском преступников.

— Да, неприятный случай, — сжав рукой подбородок, произнёс Виталий Семёнович. — Он же у нас практически спиртного в рот не брал. Как — же это он осмелился нарушить спортивную форму?

— Видите ли, он недавно в конце той недели был здесь и встречался с Бедой по моей просьбе. Когда он возвратился, у меня состоялся с ним неприятный разговор. Савельев захотел за дорогую золотую вещь купить себе место в команде. Я его отругал и выгнал из кабинета. В этот день его и нашли у вокзала. Очевидно, его просто, напросто ограбили, потому, что часов этих у него не обнаружили.

— Вы говорите часов? — спросил Сериков.

— Да, массивные карманные часы, изготовленные из золота с непонятным вензелем на крышке, — описал примерную характеристику часов Волин. — Я не сведущий в таких вещах, но мне кажется, что это работа умельца прошлого века.

Сериков взметнул свои брови к верху. По его лицу пробежала ниточка взволнованности и он, встав со стула, приблизился к Волину:

— Геннадий Фёдорович у меня к вам просьба будет, — обратился тренер к Волину, — поинтересуйтесь, пожалуйста, у Ивана Беды, давал он свои часы Савельеву или нет? Я знаю, похожий раритет имелся у Ивана и знаю, что Лёня Савельев недавно ночевал у него в квартире. Не хотелось — бы думать плохое, но парень зациклился на высшей лиге и есть вероятность, что эти часы Ивана Беды. Мне известно ему на свадьбе, старинные часы дарили, но сам в глаза их не видал. А вот как они попали к Савельеву, сей ответ вы, и узнаете у Ивана, — сказал Сериков.

Волин вышел из спортзала и обратил внимание, что стадион переполнен детьми школьного возраста. В хоккейной коробке играла команда юношей, а на большом катке тренировались и конькобежцы и фигуристы. Он вышел с территории стадиона, где проходила широкая улица. Увидал, как мальчишки в валенках с самодельными клюшками гоняют по накатанной трассе шайбу. Пройдя торец дома, где находился хлебный магазин, он сразу попал в нужный ему двор.

Волин понял, почему Сериков назвал этот двор спортивным.

В большом сквере бегали лыжники, и около каждого дома были залиты ледовые пятачки, где под присмотром мам и бабушек катались на коньках малыши.

Найдя нужный ему дом, он зашёл в подъезд. Дверь ему открыл сам Иван.

Волина он узнал сразу:

— Приятно удивлён! — вместо приветствия произнёс Иван, — никогда бы ни подумал, что увижу вас у себя на пороге. — После этого он протянул Волину руку. — Проходите, раздевайтесь? Сейчас мы с вами домашнего абхазского вина попробуем. Жену сегодня встретил, а ей пить нельзя. Извините, только меня, — не помню, как вас зовут?

— Геннадий Фёдорович, — напомнил ему Волин.

Он разделся, поправил причёску и прошёл в зал.

— А где супруга? — спросил он.

— Она давление пошла, замерить соседке. Скоро вернётся.

Манана врач по профессии, так все соседи к ней по вопросам здоровья обращаются, несмотря на то, что пятьдесят метров от дома расположена поликлиника, — сказал Иван.

— Выходит, верят ей больше, чем в поликлинике, — сказал Волин.

— Нет, она онколог, им больше поболтать с ней охота, вот, и зовут, не понимая, что у неё дома своих дел по горло. А в поликлинике у нас хорошие врачи, но у них времени нет для разговоров в кабинете, — объяснил Иван.

Он поставил бокалы на стол, насыпал в вазу мандаринов и орехов.

— А я думаю, почему у вас новым годом в квартире пахнет, а это мандарины разносят такой запах, — заметил Волин.

— Три дня до нового года осталось, каждая квартира такой запах издаёт, — ответил ему Иван.

Они не успели поднять бокалы, как в это время в квартиру вошла Манана, держа в руках тонометр.

Она вежливо поздоровалась с незнакомым мужчиной, который переменился в облике, и посмотрела на стол:

— Вино пьёте, а закусываете одной травой. Так на Кавказе не пьют, — сказала она. — Иван, почему ты мясного ничего гостю не предложил?

И она, положив тонометр на диван, побежала к плите на кухню. Моментально на столе появились всевозможные разносолы.

— У нас на Кавказе к такому вину обязательно мясо подают, — поставила она перед гостем тарелку с отварной говядиной.

Гость не знал, куда деться от скромности и заелозил по стулу.

Манана поняла, что своим гостеприимством она ещё больше смутила гостя, чем внезапным появлением:

— Вы пейте, и закусываю, — не стесняйтесь, я сейчас вас покину.

Волин взял бокал в руку: