Горькое счастье: Собрание сочинений

Море, властная подруга, снова я с тобой,
снова слабому навстречу рушится прибой.

Я как рыба, чей на суше пересохший рот

знает: вещему стремленью ты – один исход.

Легких волн твоих спирали, белизной звеня,

всё заполнили, оправой оплели меня.

Оплели — и вдруг сорвали, подняли со дна,

вознося из мертвой жизни, из земного сна

в глубину, — и новым взлетом из небытия

над твоей бесстрастной гладью, чистая моя.

Цветом северных купальниц расцвела луна,

и в серебряный и в желтый блеск облечена.

Грудь твоя зыбится ровно. Ночь — и счастья песнь,

округлясь высоким сводом, мир объемлет весь.

Но творящий склад и меру, где возникнуть мог

стройным волн чередованьем слаженный поток?

Каждый взмах волны измерен, каждый вольный звон

точно схеме мирозданья строго подчинен.

Слышу четкий пульс планеты в шепоте песка,

плеске падающей птицы, ветре мокрых скал.

Знаю: прежде чем предвечный хаос укрощен,

прежде света, прежде слова — ритма был закон.

Так в лучах призывных ритма скованно горит

твой простор – как этот камень, черный диорит.

Твердый, льющийся предельной красотою стал,

как мелодия растущий, твой живой кристалл.

Эту строгость и движенье, сдержанность и взлет

звон прозрачного прибоя сквозь меня поет.

Станет ли моею правдой твой прямой урок,

ритм — струенье совершенства, ритм суровый рок?

СИНИЙ

Из всех я синий цвет избрал —
в нем все свиданья наши живы.
Как хорошо: еще мокра
палитра реющим разливом.

Синь глубины и дали взлет, —

а ты и выше, и глубинней,
как затаенной страсти лед,
как голос твой прозрачно-синий.

Но мерить холод синевой

я не могу, — под синью этой
он жжет, последний пламень твой,
струеньем внутреннего света.

ЭСТОНСКИЙ ГРАВЕР ЭДУАРД ВИЙРАЛЬТ(I)

Неспешен труд мыслителя. Терпенье —
его наставник. Время — друг его.
Души упорной скрытое горенье
прозрачное рождает мастерство.

Штриха алхимик и хирург познанья,

своей науки лучший ученик —
дал светлой тени черное сиянье,
прикосновеньем в глубину проник.

Блистательный, бесстрашный, как тореро,

без промаха вонзающий клинок,
он рыцарь духа, ремесла и меры,
но никогда жонглер или игрок.

Штрих — мягче линии простой и нежной

девичьего плеча. И штрих — стрела.
И белого песка извив прибрежный.
И быстрый блеск далекого весла.

Удар бича. И тихое касанье.

Блаженный штиль. И разъяренный шквал.
Крик. Инока прилежного молчанье.
Улыбки неба. Дьявольский оскал.

И времени земному непокорный

дух Мастера — первоначальный штрих,
вознесший пламя ледяное формы
превыше чувств и помыслов людских.

CANTUS FIRMUS

Помню линии, тающий стих
вырежьте в Древе Сознанья
и тревог погрузите вихрь
в тихую соль созерцанья.