Горная база

«А ты знаешь больше меня, — заметил Дрепт, — может все же поделишься? — И обратился к Хафизулле. — Ты бы не поднес своему московскому приятелю водки. Он вчера отравился, боится чего-нибудь съесть».

Расчет был точен: москвич воодушевился и стал более разговорчивым.

«Надо забирать карту и делать ноги, — сказал он, уже не опасаясь сказать лишнего при чужих. — А о форсировании эвакуации передадим через их радиста. Всех делов-то!..»

Абдулхай замер и прислушался.

«Радист приехал», — важно сообщил он.

Со стороны грунтовки затарахтел мотоцикл, и минут через пять к ним торопливо поднялся по переложенной плитняком тропе человек. Это был небритый худой афганец в камуфляже и кроссовках. И как-то с трудом верилось, что этим немытым рукам с черными ногтями послушна радиостанция. Ему больше шел пастуший кнут. Афганец молча протянул Абдулхаю бумажку, и уже из рук старца она перекочевала к Дрепту. Листок был испещрен столбиками цифр, и сомнений быть не могло: это шифровка из разведцентра. Дрепт повернулся к присутствующим спиной и полез за шифровальным блокнотом.«…Уничтожение промышленного объекта отменяется. Обеспечьте «Икару» личную безопасность и выполнение его миссии. Время эвакуации остается прежним…» В другое время Дрепт хохотнул бы тому, как легко и бездумно в разведцентре зарегистрировали предложенное им для москвича кодовое имя «Икар», изобретенное смеха ради в кабульской забегаловке. Но сейчас было не до смеха. Он внимательно посмотрел на худого афганца.

«Что-то не так?» — озабоченно спросил Хафизулла, переглядываясь с дядей.

«Не то чтобы не так… Но почему вы раньше не связались с центром? Играете в конспирацию? Я ведь знал, что у вас где-то радиостанция…» — ответил Дрепт.

«Никаких игр, Илья. Средство связи в Камдеше. А это в тридцати пяти милях от Чартази. Ответ в Кабул будет?».

Дрепт отрицательно покачал головой. Старец сунул радисту из Камдеша принесенную бачой бутылку «Столичной» и смятые купюры. И тот также торопливо затрусил к мотоциклу. Но вдруг старец его остановил окриком, а затем что-то сказал племяннику на пушту.

«Дядя спрашивает, Илья, ты ничего не хочешь передать своим людям на лесопилке?» — спросил Хафизулла.

«Как это передать?»

«Радист едет к тоннелю, к моджахедам. А это ведь рядом», — пояснил непонятливому командиру шурави сотрудник афганского МИДа.

«Зачем он едет к моджахедам?» — Дрепт все еще не понимал.

«Он их тоже обслуживает. Подрабатывает. У него большая семья… Ты только не волнуйся, он лишнего не видит и лишнего не говорит», — пояснил сказанное Хафизулла, проведя ребром ладони под подбородком.

И все же Дрепт похолодел. Задерживать и допрашивать здесь радиста — наверняка значило бы погубить все дело. Его ждали моджахеды. Вероятность же, что этот малый с грязными руками, видевший его, выдаст их, ничтожна мала. Крестьянская психология. Побоится. И тех, и этих. Жестоко отомстят. Вырежут всю семью. Дрепту приходилось видеть этот жуткий приговор, согласно местным варварским обычаям, в исполнении. Перережут горло, выпустят кишки и оставят до полсотни ножевых колотых ран. Но если этот радист повстречается его подгруппе, ребята могут его не пропустить. В Афгане не оставлять в живых свидетелей — закон. Одна надежда, что ребята уже не на тропе.

«Ах, вот как?.. Нет. Ничего не говорите этому хлопчику о лесопилке!» — потребовал Дрепт, подумав: «Не война, а какой-то дурдом!.. Хотя, если здесь в Афганистане чему-то удивляться, то не шурави. В его отечестве такие отношения определялись, как кумовство, и клеймились на всех партийных съездах и конференциях».

У подполковника Чмелюка было не меньше оснований точно так же думать об этой войне — как о дурдоме. В Лянгар должен был лететь не генерал-майор Суслов, а он. И не бродить по гарнизону в поисках нечищенных солдатских ботинок, а убедиться в готовности РГ Дрепта приступить к выполнению задания. Он до последней минуты ожидал московской директивы на уничтожение тоннеля и дальнейших действий в рамках операции «Берроуз», но ее так и не последовало. Вместо этого лаконичный приказ прибыть в управление с докладом о целесообразности реформирования в частях спецназа — закрепления за ними постоянных авиационных подразделений Он не догадывался, что такое решение уже принято, и его доклад, как подтверждение целесообразности реформирования, ляжет, как приложение, в одну из папок канцелярии ведомства. Получив приказ прибыть в Москву, подполковник решился возразить и напомнить, что ответственен за исход операции, которая вот-вот начиналась, и попросил отсрочить командировку. «Приказы не обсуждают!» — ответили из Москвы. Ему ни словом не намекнули о дальнейшей судьбе операции, его роли в ней и не дали объясниться с подшефным Дрептом.

На прием к начальнику, в свое время ознакомившего его с материалами по операции «Берроуз», он на этот раз не попал, а человек, с которым довелось контактировать нынче в управлении, дал ему понять, что операция передана в ведение КГБ.