Горничная с секретом

– Ну и дурёха же ты, девочка, – проскрипел дядюшка. – Это ж надо, придумать такое. Что Олаф нам важнее тебя.

– А разве не так? – всхлипнула я, понимая, что несу чушь, но от меня это уже не зависело. Как говорится, меня «несло». – Ещё и «привлекалка» эта… ик!

Нежно усмехнувшись, дядюшка поцеловал меня в макушку. В груди сразу потеплело, защемило от нежности и совсем чуть-чуть от стыда за свою детскую истерику. Вот так колесишь вдали от дома, мнишь себя взрослой, умной, самостоятельной, а так хочется, чтоб как в детстве – к дяде на колени – и чтоб все беды сразу… р-раз!.. и тоже детскими стали…

Потёрлась щекой о тёплое плечо, вдохнула родной запах. И тотчас, как в детстве, почудилось, что всё будет хорошо. Всё как-то самой собой решится, и решится правильно и остроумно, потому как иначе вовсе и быть не может!

– Так платить ему чем-то надо? – продолжал дядя начатый разговор. – Ты крышу видела? А сарай? А загон…

– Всё я видела, – признала я, успокаиваясь.

– Помогает он мне, Йенни, – тихо сказал дядюшка. – Я же всё-таки не вечен, дочка.

Я вытерла остатки набежавшей на глаза влаги и подняла взгляд на дядюшку.

– Мы поставим тебя на ноги, – пообещала я. – Я скоро найду эти проклятые врата, которые ей так нужны. Ты будешь прежним.

И… впервые дядюшка мне не возразил.

А я не знаю, что напугало меня больше – эта его молчаливая покорность или то, что дважды назвал меня «дочкой», без повода, то есть не тогда, когда я в звериной личине и отнюдь не тогда, когда мне грозила смертельная опасность…

Но дядюшка не был бы самим собой, если бы на этом «шоковая терапия» прекратилась.

– Я не хотел дурного, девочка. Давить на тебя не хотел. Просто недоброе слышу в твоей тяге к лорду из Драконьего Гнезда. Я так понял, у тебя природа какая-то особенная, навроде потребности – отдавать. Только, сдаётся мне, что этот – возьмёт, так возьмёт, девочка… Пусть я утратил связь с Вещуньей, но беду я чую. И беда в замке ждёт… Ведь не твой он. Не твой, Йенни.

Пока дядюшка говорил, у меня внутри всё леденело.

Не потому, что слова дядюшки ранили. А потому, что ранили они, будучи правдой.

Не мой…

И если ещё вчера в ответ на эти слава я бы вспылила: «И не её! Она вся амулетами увешана, что та ёлка на Новый Круг!», то теперь нечего было и думать о том, чтобы возразить.

Ведунья ясно дала понять: чары на лорда Эйнара Сварта не действуют. Никакие.

– Дядюшка, – пропела я лисичкиным голоском. – А тебе ведунья Маланка кланяться велела. О долге напоминала каком-то. Что-то мне сдаётся, что встречу она с тобой искала, да и сейчас ищет. А ты не пускаешь. Дядюшка, а она кто?

Клянусь, я впервые в жизни видела, как щёки старого ведуна тронул румянец!

А ещё дядюшка отвёл взгляд!

Глава 37

– Ах, Йеннифер, глаза, глаза… Что у неё были за глаза…

Взгляд дядюшки затуманился и стал таким мечтательным, что, каюсь, подумала, что и не о глазах он вовсе. Очень уж старый ведун улыбнулся широко да безмятежно, чуть ли не по-мальчишески, я никогда прежде не видела, чтобы дядюшка так улыбался.

– Там, откуда я родом, есть такие кобылицы, – продолжал он и каждое слово в описании замечательных кобылиц падало с дядиных уст увесистым булыжником. – Знойные. Горячие. Норовистые… А глаза – влажные, лиловые, в бархатных опахалах ресниц…

Дядюшка вдруг замолчал, будто спохватился, сболтнув лишнего. Едва заметный румянец покинул морщинистые щёки, а взгляд потух, словно грозовая туча солнце скрыла.

– Они у неё и сейчас такие, – тихо призналась я и поспешно добавила: – Глаза. Хотя и всё остальное тоже. То есть я не знаю, как там было раньше, но сейчас всё прям, как надо и…

Запутавшись и замявшись под строгим дядюшкиным взглядом, я выпалила на одном дыхании:

– Выглядит она хорошо, на здоровье не жаловалась!

Дядюшка посмотрел на меня скептически и только головой покачал.

С таким видом, мол, девочка, ты по дороге головой не билась?

Я не выдержала, прыснула со смеху, дядюшка тоже хохотнул.

Правда, веселье было недолгим.

– Детей опять в лес сманили, – сообщил мрачно дядюшка. – Шерпе-чё. Говорят, Русальник видели. Четверых-то мы с Котей домой вернули, ещё двое самых шустрых девчушек осталось.

Рысь, которая прислушивалась к нашему разговору, поскребла лапой и махнула косматой головой в сторону горы.

– Тогда эти двое – уже моя забота, – твёрдо сказала я. – Тем более, что мне по пути. А вы домой возвращайтесь.

– Погоди, – немного смущённо попросил дядюшка. – Расскажи о Маланке.

Пожав плечами, я рассказала обо всём, что видела у домика новой ведуньи.

– Всё-таки вернулась, – покачал головой дядюшка и потребовал, чтобы я изобразила на земле точную схему, как Маланка расположила «лежбище» между целебными ключами.

– Дядь, – тихо сказала я по завершению. – Может, она посоветоваться хотела. Или ей помощь нужна. Не знаю, что у вас в прошлом было, нет, а что такого, и не надо так на меня смотреть, ну, было и было… Но ведь эти несчастные ни причём! И что за тварюга их выпила? Ведь нельзя, чтоб эдакая пакость на свободе расхаживала.