Город

— А ты что не видишь? Все эти аномальные вещи, которые окружают тебя. Вьюги непонятным образом явившиеся в сектора, в которых раньше никогда не гостили, волки, сносящие всё на своём пути. Да и сами люди, которые огромное толпой беженцев сейчас идут через все пустоши на наш Город.

— Вьюги и раньше возникали непонятным образом, в таком мире мы живем. Волки? Ну, у какой-нибудь очень аппетитной самки случилась течка и все волки мира погнались за ней. Ладно, если без шуток, то это просто не является серьёзным доказательством. Ну побежали и побежали, что теперь? А люди… уф. Люди когда-то верили в то, что земля плоская, а оказалась она плоской по итогу?

— Не знаю, может и оказалась.

— Ох, Петя, Петя, ты меня поражаешь. Вроде взрослый мужик, а такие вот вещи говоришь очень… детские, я бы сказал. И вообще, кто тебе обо всём об этом рассказал?

— Человек в балахоне.

— Ага, человек в балахоне, бомж какой-то пришёл, сказал тебе чего-то, ты и поверил, — Эмиль покрутил пальцем у виска.

— Никакой и не бомж, он стрелять умеет, — возразил Лавина.

— Вот те на. А если я стрелять умею? Я тоже стану экспертом в области прогнозирования погоды на завтрашний день? Тоже мне, эксперт, — он поставил ударение на первую гласную. — С образованием. У страха глаза велики, слышал когда-нибудь такое? Нет? А видел? Ну вот сейчас есть возможность увидеть, иди в зеркало посмотрись. Через сколько эта буря должна нас накрыть?

— Насколько я понял, то приблизительно через пару дней.

— Уже? А-а-а, — он наигранно протянул гласную. — Спасайся. Беги, кто может. Кто не может, ползи. Что же твои беженцы здесь сидят и не бегут?

— Человек в балахоне сказал, что они отчаялись и не видят смысла бежать. Люди не могут бежать вечно, так что стоит просто принять свою судьбу, вот и всё, — Пётр поджал губы.

— Понятно. Ну, меня всё это не удивило. Сейчас что, день, вечер?

— Вечер.

— Значит завтра выдвигаемся в путь. В Тринадцатый сектор. Заодно и проверим правда это или ложь. Своими глазами увидим какая это громаднейшая, прегромаднейшая буря.

— Всё-таки не отступишься перед тем, чтобы отыскать этого человека. Что за человек?

— Хороший.

— Он входит в рассказ о том, как ты получил свою кличку?

— Входит.

Пётр опёрся спиной на спинку стула, зевнул:

— Ну, рассказывай, что уж. Завтра выйдем в путь, если у тебя сил хватит. А сейчас мы никуда не торопимся.

— Тогда слушай…

Ветер выл по волчьи. От такого ветра кости дрожали, и стучали зубы.

Всюду ветер сновал в поисках жертвы, на которую мог бы накинуться, удушить. Всюду царила вечная зима и все её последствия: укрытые белыми куполами холмы и горы, заброшенные города и сёла, давно уже усопшие под вековыми льдами.

Так и эта пещера, слегка обустроенная снаружи, была укрыта куполом толстого снега. Балки подпирали древесную основу, где-то был раскидан хлам, а по периметру было возведено подобие забора из косых досок.

Луна заставляла все эти образы и фигуры превращаться в мифических существ, пришедших со дна океана, спустившихся по воле божьей с небес или же низвергнувшихся из потаённых глубин и троп.

По слегка вытоптанным ночным дорожкам шёл он. Тяжело вооруженный, с ружьём за спиной.

Снег хрустел под его ногами россыпью костей, томный лунный свет падал на его, скрытое шарфом, лицо.

В безмолвии и ночном спокойствии, мужчина перемахнул через ограду, пробрался ко входу в пещеру и вошел внутрь; спящие внутри снежного купола ничуть не потревожились, лишь поворочались и засопели недовольно. В центре лагеря под куполом стояла глубокая бочка, от которой исходил треск горящих веток. Спящие сомкнулись вокруг неё в кольцо, щедро одариваемые её теплотой.

Неизвестный осторожно и тихо ходил меж людских тел, стараясь ни на кого не наступить и не разбудить. Он переступал через очередное тело, как вдруг увидел его. Того, кого искал глазами всё это время.

Мужчина обогнул ещё несколько тел, чуть не наступил на голову женщине, прижимающей к себе двух своих детишек — уж слишком много места они занимали, наконец-то дошёл до цели, присел и потрепал товарища за плечо.

— Эмиль, Эмиль, просыпайся, — закричал шёпотом некто. — Не слышишь? Просыпайся! — Затрепал он его ещё сильнее.

Тот вдруг очнулся, разомкнул глаза, вперил их в неизвестного.

— Родион, ты? — Он сонно потёр глаза.

— Я, я. Собирайся.

— Куда? — Чуть не перешёл с шёпота на крик недовольный Эмиель.

— Куда, куда? Куда скажут. Жду у входа через десять минут.

Спустя пять минут Эм уже выходил из укрытия, холодный воздух как из шланга окатил его лицо, и он скрыл рот, нос и губы под шерстяным шарфом, туго обернув его вокруг головы.

Родион посиживал у выхода на одной из многочисленных раскиданных коробок. Завидев Эмиля, он поспешил подняться и повести его за собой.

Тот, не в силах понять в чем дело, послушно пошёл за своим другом. Они не без труда перемахнули через ограду, углубились в снега, подальше от лагеря.

— Что-то случилось? — Наконец-то спросил Эмиель.