Город Антонеску. Книга 1

Кто защитит нас от занесенной с этой водой не дай бог холеры?»

Война шла не на шутку.

И, как мы слышали от наших бабушек, немалую роль в этой войне играла «еврейская карта» или, как тогда говорили, «бродские и высоцкие».

«Все эти бродские и высоцкие, – волновался Привоз, – можно подумать, у них печенка болит за нашу воду!»

Шуму было много, и «отцы города», побоявшись прослыть «бродскими и высоцкими», а может быть, и по какой другой, еще более «веской» причине, проголосовали за воду Днестра.

Разоренный вконец Ковалевский поднялся на свою проклятую башню и бросился вниз на скалы.

Но история на этом не заканчивается.

Говорят, что Ковалевский якобы оставил «завещание», в котором предсказывал, что Одесса еще пожалеет о том, что пьет «днестровскую воду».

Кто знает, существовало ли такое «завещание» или это одна из одесских баек.

Только «пророчество» Ковалевского сбылось.

Сбылось в жаркие дни августа 1941 года.

В тот вечер 19 августа 1941-го румынская армия вошла в Беляевку, и подача днестровской воды прекратилась.

Ну вот – как будто бы все просто: станцию захватили и воду перекрыли.

Ан нет!

Оказывается, что этот как будто бы незначительный эпизод имеет, как многие эпизоды этой войны, с десяток различных версий.

Это и слухи о том, что обслуживающий персонал покинул станцию еще до ее захвата, и именно с этого дня прекратилась подача воды.

Это и туманный намек об инженере-предателе, отключившем воду.

Это и сказка о группе советских десантников, захвативших станцию и в течение нескольких дней дававших городу воду.

Так или иначе, но с 12 августа 1941 года в Одессе были введены именные карточки на воду.

Теперь точно так же, как в те, давние времена, воду стали развозить в бочках.

Только не на волах, а на мохнатых лошадках, вызывавших у нас, детей, большой интерес и потому оставшихся в памяти.

К каждой бочке с раннего утра выстраивалась длинная очередь с ведрами, чайниками, бидончиками. В основном это были женщины, дети и старички с принесенными из дома раскладными стульчиками. Когда раздавался сигнал тревоги, очередь разбегалась, но ведра, чайники и бидончики, так же, как и раскладные стульчики, оставались, «охраняя» драгоценное место в очереди.

И пусть уж простят нас историки, утверждающие, что город в те дни не страдал от жажды. Мы снова… в который раз!.. не согласимся с ними.

Мы очень хорошо помним мохнатых грязных лошадок, развозивших бочки с водой, и тянувшиеся к этим бочкам очереди.

Ролли, правда, в этих очередях не стояла – Зина-Бензина, возившая Изю «строить оборону», привозила им воду в бутылях с Дальника.

А Янкале стоял, правда, по малости лет не с ведром, а с бидончиком. С тем самым эмалированным бидончиком, с которым когда-то ходил на Костецкую за молоком.

ИЗ ДНЕВНИКА АДРИАНА ОРЖЕХОВСКОГО

«13 августа 1941 г. События разворачиваются шибким темпом.

В городе паника…

Расхватывают мануфактуру, обувь, костюмы и даже косметику…

Хлеб достается с трудом. Базары пусты, мяса нет. Овощи исчезли, некому и нечем привезти. Положение ухудшается буквально часами.

Со вчерашнего дня выдают воду по норме полведра на душу».

Балласт – за борт!

Весь август город бомбили.

Особенно страшной была ночь с 18-го на 19-е – свыше ста самолетов волнами раз за разом налетали на город и порт.

Горели цеха завода «Марти», жилые дома на Пушкинской, Жуковской, Гоголя. Было много убитых и раненых.

А утром пришла директива Ставки Верховного Главнокомандования о присвоении Одессы статуса Отдельного оборонительного района, командующим которого был назначен все тот же контр-адмирал Жуков.

Ставка требовала: «Оборонять Одессу… до последнего бойца… Все ненужное для обороны эвакуировать. Эвакуацию проводить во всех случаях с разрешения контр-адмирала Жукова…»

[ЦВМА СССР, ф. 204, д. 6772, л. 2. Выделено нами. – Авт.]

Ну вот и снова приказ Сталина: «Оборонять Одессу до последнего бойца».

За последний месяц это уже третий такой приказ.

Первые два требовали «удерживать при любых условиях» и «оборонять до последней возможности».

А еще оказывается, что теперь только командующий ООР, контр-адмирал Жуков, имеет право решать, «что» и «кого» следует эвакуировать, а «что» и «кого» следует оставить в городе, когда «героическая оборона» будет уже бесполезной и Одессу сдадут врагу.