Город без людей

В полночь Ахмед проснулся от ужасных криков, доносившихся из соседнего дома. Он быстро вскочил с кровати, оделся, зажег лампу. Было три часа утра. Пока Ахмед разыскивал в полутемной комнате домашние туфли, в голове его вихрем носились всякие догадки. Пожар? Или медведь-сосед задушил жену? Ахмед начал изучать соседа-дровосека с первого же дня, как увидел его. Этот человек, служивший прекрасной иллюстрацией типа, названного Ломброзо преступником от рождения, очень походил на медведя. У него был череп дикого животного и бессмысленное выражение лица, свидетельствовавшее о тупости. Изо дня в день занимаясь рубкой деревьев, он и сам стал вроде чурбана. «Какое удовольствие получает от жизни этот человек? — частенько думал Ахмед. — Этот крепкий автомат не замечает ничего, что окружает его, ни восхода солнца, ни пения птиц, ни смены времен года. Для чего он живет?»

Выйдя во двор с лампой в руках, Ахмед увидел, что неподалеку от него кто-то стоит. Но в темноте он не мог узнать лица. Крики в соседнем доме становились все громче и громче. Его объял страх.

— Хатидже-нинэ, это ты? — тревожно окликнул он. В ответ послышался незнакомый приятный голос:

— Мама пошла к соседям... Вам что-нибудь нужно?

Ахмед поднял лампу повыше и увидел смуглую девушку.

— Я услышал крики... Должно быть, это у соседей... — смущенно пробормотал он.

Несколько месяцев жили они под одной крышей, а встретились впервые. Ахмед растерялся, не зная, как следует вести себя в подобном положении. Вернуться в комнату или выйти на улицу? Не совершил ли он бестактность, заговорив с ней?

Девушка была совершенно спокойна.

— Это рядом, — сказала она. — У соседа жена заболела.

— Вдруг эти крики... Я подумал — пожар, — словно оправдывался Ахмед.

— Нет, пожара нет.

Живя, в городе, Ахмед частенько бывал в обществе женщин, поэтому сейчас он злился на себя за то, что так робеет перед этой девушкой. Как может измениться человек за несколько лет! Неужели он потерял даже свое мужское достоинство в этом Мозамбике! Гордость его была уязвлена. Стараясь держаться развязно, он спросил:

— Как тебя зовут?

— Седеф.

— Ты дочь Хатидже-нинэ?

Девушка улыбнулась, словно говоря: «Ведь ты это прекрасно знаешь», — но ответила:

— Да.

— Ты откуда приехала?

— Из Адапазары.

В этот момент появилась Хатидже-нинэ. И как раз вовремя, иначе Ахмед не удержался бы и наговорил такое, о чем потом наверняка бы пожалел.

Седеф, увидев мать, молча повернулась и вошла в дом.

Ахмед, чувствуя, что необходимо что-нибудь сказать, забормотал:

— Я услышал крики... решил узнать, в чем дело. Жена соседа заболела?

Хатидже-нинэ утвердительно кивнула головой.

— А что с ней?

Старуха, направляясь к дому, коротко бросила:

— Восьмого ребенка рожает...

Так вот для чего живет Медведь!

Близилось утро. Раздеваться не было смысла. Ахмед лег одетый на кровать и стал вспоминать беседу с учителем Бекиром: «Надо мыслить», — сказал он... Пусть будет так... Но о чем, как мыслить? Думать о прошлом бесполезно. А будущее так мрачно, неясно. Иногда и я, подобно лесоводу, начинаю верить, что этот мрак можно рассеять, но у меня нет сил, чтобы начать действовать.

А бессилие — это своего рода смерть... Следовательно, я не могу существовать. Я пытаюсь думать, но все мои мысли убеждают меня лишь в том, что я не существую... Возможно ли изменить что-либо? Сейчас все в Мозамбике спят... Настанет день, но они не проснутся. Да, начнут двигаться, но не проснутся. Сон царит здесь века, и днем и ночью, — беспробудный сон... Ночью — неподвижный, днем — сон в движении. Это движение — движение лунатиков, которые бродят инстинктивно, по привычке, вне всякой связи с окружающей жизнью... Но ведь я не такой, как они, я способен мыслить. Я должен заставить себя существовать... Необходимо чем-нибудь заняться. Ведь это мне первому пришло в голову, что при помощи Соукпынара можно получить электричество. Надо претворить в жизнь эту идею. Может быть, это придаст смысл моему существованию.

Утомленный раздумьем, Ахмед заснул лишь под утро. Во сне он увидел Мазылык. Горело электричество... На проселочных дорогах оживление. Ночь, а фабрики работают... По улицам мчатся грузовики, шумя, как пчелы в улье... Лавки — в два ряда — полны покупателей... Народ, с веселыми возгласами вышедший из кино, столпился у ярко освещенной витрины... Идет такая торговля!.. Крестьяне рассаживаются по автобусам, которые увезут их в родные деревни, и рассказывают друг другу виденные фильмы... Жизнь прекрасная, радостная, чистая...

С той ночи Ахмед начал действовать вовсю. Ему помогали лесовод, агроном и учителя. Только каймакам не одобрял их затеи и издевался над ними. Электричество в Мозамбике!.. Ну как тут не посмеяться? Все шло так спокойно... Какой смысл ни с того ни с сего брать на себя такую обузу?