Город без людей

Председатель муниципалитета Хаджи Якуб-эфенди оказался более тактичным. Хитрый, как лиса, он прекрасно понимал, что в его интересах жить в дружбе с судьями. Сердить Ахмеда, конечно, не следовало. В любой день можно попасть к нему в руки. Ведь своим скудным бюджетом муниципалитет был обязан исключительно махинациям Хаджи Якуба. Поэтому-то он находил затею с электричеством вполне осуществимой. «Вашими стараниями все возможно. Почему невозможно?» — говорил он. Но было ясно, что Хаджи рьяно за дело не возьмется.

Как ни странно, лучше всех отнеслись к ним крестьяне.

Ахмед, которому по роду службы своей случалось бывать в деревнях, всюду рассказывал о предполагаемом строительстве. Крестьяне терпеливо слушали его. Может быть, не совсем понимали, но и не высмеивали... Многие помогали деньгами. Эта щедрость крестьян окончательно воодушевила Ахмеда. Он и его друзья взяли в оборот председателя муниципалитета. Хитрый Хаджи Якуб, поняв, что ему теперь уже не отделаться от них словами: «Вашими стараниями все возможно», — вынужден был начать сбор пожертвований. Но будучи предусмотрительным, он постарался избавиться от всякой ответственности и сказал Ахмеду:

— Ваша милость, конечно, изволят согласиться с тем, что гораздо целесообразнее поместить все эти пожертвования на отдельный счет. Несомненно, благодаря вашей милости дело завершится успешно. Но, собирая пожертвования на строительство электростанции — на которую не отпущено ассигнований — не от имени муниципалитета, вы спасете вашего покорного слугу от неприятных последствий, могущих иметь место в будущем. После того как электростанция будет построена, инициаторы этого дела во главе с вашей милостью передадут ее в ведение муниципалитета. Да будут благословенны ваши труды. Жители касабы встретят это с признательностью и благодарностью и будут вечно чтить вас...

Лицемерие Хаджи Якуба очень расстроило Ахмеда, но он промолчал. Дело начато. Любым способом, любой ценой оно должно быть завершено.

Зажиточные крестьяне сдержали свое слово и оказали посильную помощь. Но когда подвели итог, оказалось, что за десять дней собрано всего четыре тысячи лир. Можно ли начать большое дело с такими скудными средствами? Необходимо было вовлечь в него деревни, находящиеся на расстоянии десяти-двенадцати часов езды от касабы.

Однажды вечером лесовод, агроном и учителя собрались у Ахмеда. Хатидже-нинэ не понравилось это сборище — дом стал походить на базар, но она ничего не сказала, только неприязненно посмотрела на них.

Ахмед старательно расставил вокруг стола стулья, взятые напрокат в единственной кофейне касабы. Кроме сигарет «Кёйлю», угощать было нечем. Но для них, чьи сердца горели идеей, и этого было много... В тот вечер бурно и долго говорили, спорили, принимали решения. А Мозамбик, для которого они так хотели добыть электричество, крепко спал в кромешной тьме.

Лесовод перечислил выгоды, которые, по его мнению, принесет с собой электричество.

— Я и Али-агу уговорил построить электрическую мельницу. Увидите тогда, как будут одна за другой вымирать средневековые водяные и ветряные мельницы...

Ахмед подумал, что расхваливать эти мельницы скорее вредно, нежели полезно, но промолчал: не хотелось нарушать охвативший всех восторженный подъем.

— Да что там мельницы, — говорил агроном. — С электричеством все что хочешь можно сделать. Построим пекарню, деревообделочную мастерскую, может быть, даже маленький кинотеатр...

Учитель Назми оживился:

— Кинотеатр... ах, кинотеатр... Сколько лет я уже не был в кино...

Он долго сидел со счастливой улыбкой, полуоткрыв рот, запрокинув назад голову, словно видел на потолке какой-то фильм.

Учитель Бекир старался подсчитать приблизительную стоимость строительства.

— Потребуется, видимо, около двадцати пяти тысяч лир, — огорченно сказал он.

Будучи человеком тихим, Бекир-бей легко поддавался отчаянию. В противоположность ему лесовод и учитель Нихад были настроены явно оптимистически. Они привели такие доводы, что в конце концов все, даже Бекир-бей, перестали сомневаться в успехе дела.

— Что такое двадцать пять тысяч? — говорил лесовод. — В уезде сто двадцать деревень. Если каждая из них даст двести пятьдесят лир, вот вам уже тридцать тысяч.

Учитель Нихад возбужденно кричал:

— Решимость все победит! Этот край вверен нам. Наш долг приблизить его к современной цивилизации. Мы готовы на любые жертвы, лишь бы увидеть свет науки в этих жалких деревушках, которые веками варятся в собственном соку...

Ахмед слушал, и чувства, одно противоречивее другого, овладевали им. Его раздражали эти шаблонные выражения, заимствованные из официальных речей. Но в то же время он радовался, как ребенок, видя, что дело значительно упрощается. «Прав лесовод! Как бы там ни было, любое дело, осуществленное в этих безнадзорных Мозамбиках, оказывает благотворное влияние. Не время бесполезно спорить», — убеждал себя Ахмед. Под утро все твердо верили в то, что цивилизация войдет в Мозамбик вместе с электрической искрой.