Город драконов. Книга третья

С моей нарисованной розы упала еще одна капелька крови…

– Влюбилась она в лорда Арнела, – просто сказала Бетси то, что я проговорить не смогла, – ох и влюбилась. Прямо с первого взгляда. Как увидела, так больше ни на кого и не смотрела. Земли под ногами не видела. Вообще слов не слышала. А в первую ночь не спала. И Кейт, горничная ее, мне по секрету рассказывала, что сидела леди перед зеркалом и улыбалась. А чуть заря занялась, она, так и не спавши, подскочила и все наряды перемеряла, прически меняла. Шесть часов только к завтраку готовилась, так хотела красивой быть.

Все посмотрели на меня. Я… с удовольствием продолжила бы рисовать розу далее, но, боюсь, молчанием в данном случае я бы выдала несколько больше, чем хотелось бы, а потому пришлось признать:

– Бетси права. Леди Елизавета действительно влюбилась.

Интересно, каким она увидела его? Сдержанным, учтивым, галантным? Вероятно, так. В вежливого, сдержанного, галантного, исполненного внутреннего достоинства и благородства лорда Арнела действительно можно было бы влюбиться без оглядки. Еще в него можно было бы влюбиться, увидев полуобнаженным на полу в центре круга из свечей, когда один взгляд дракона был неприличнее тысячи слов. А еще его можно было бы полюбить за то прикосновение к ладони, когда он, спасая и меня, и сестру Марису, прошел в спальню монахини, уничтожая огненный вихрь.

Его действительно можно было бы полюбить… но я никогда не совершу такой ошибки.

– Рассматривая события в ретроспективе, – отстраненно продолжила, – можно прийти к следующему выводу – леди Елизавета Карио-Энсан решила спасти возлюбленного.

– Вот, сразу видно, умная девушка, если спасать, так будущего мужа, а не то что вы – чуть всю душеньку за этого нелюдя не отдали, – поучительно заметила миссис Макстон.

Никак не став комментировать ее высказывание, я вернулась к повествованию:

– Леди Елизавета Карио-Энсан у будущего супруга попросила всего один подарок к помолвке – провести время от полудня до заката наедине.

– О Господи! Какое бесстыдство! – воскликнула моя экономка.

Я и на сей раз никак не прокомментировала восклицание, лишь напомнила:

– Едва ли леди интересовал интимный акт, миссис Макстон.

– Мисс Ваерти! – негодующе произнесла она.

Однако я действительно уже давно не дитя, да и… какое отношение ко всему этому имеет мое мнение? Никакого. А потому я продолжила:

– Леди Энсан определенно знала о происходящем. Также она знала, что ее сестры уже более четырех лет старательно подводят лорда Арнела к грани, за которой простирается лишь бездонная пропасть, а потому, вероятно, попыталась сделать то, что, собственно, сделала я: остановить неосознанную трансформацию дракона и перевести ее на уровень трансформации осознанной.

Еще одна капелька крови упала с лепестка нарисованной мной розы… и я принялась вырисовывать чернилами черного цвета крохотную лужицу крови.

– И? – не выдержал моего молчания профессор Наруа. – Ей это удалось?

Я слегка увеличила лужицу под розой и тихо ответила:

– В каком-то смысле – да. Вот только методика, использованная леди Елизаветой Карио-Энсан, видимо, была рассчитана на оборотней и пробудила… оборотня.

Подняв взгляд на профессора Наруа, я тихо спросила:

– Вам доводилось видеть описания повреждений, наносимых драконами, в те давние времена, когда этот древний народ еще обладал способностью летать?

Боевой маг тяжело вздохнул и ответил:

– Естественно, я проходил подобное в рамках курса по истории боевой магии. Удары? Их было множество. Драконы, те, древние драконы, достигали исполинских размеров, они могли без труда перекусить человека пополам, невзирая ни на какие латы, могли убить ударом хвоста, могли…

– …ударить лапой, – закончила я за него.

Профессор кивнул.

– Лапой с пятью когтями, – продолжила я.

И снова боевому магу оставалось лишь кивнуть.

Мне же – рассказать:

– Леди Елизавета Карио-Энсан была обнаружена мной. На ее теле имелась всего одна рана, она разорвала ее тело от шеи до низа живота, как если бы это был удар, нанесенный тяжелым двуручным мечом или…

И я выразительно посмотрела на мага.

– Или хвостом виверны мужского пола, – закончил мою мысль Наруа.

Кивнула, полностью подтверждая его предположение.

И рисуя третий цветок в своем блокноте, сообщила:

– Когда леди Елизавета была найдена мной, она шептала в бессвязном бреду: «Зверь… Зверь проснулся… Зверь… бегите…».

Потянувшись за кружкой, я сделала глоток глинтвейна и, вновь вернувшись к рисованию, которое скорее успокаивало, чем было предметом моего увлечения, продолжила: