Город и его ненадежные стены

Крайне удивленный, я повесил трубку. Как Коясу вообще попал в библиотеку? У него есть ключи? Впрочем, несмотря на то, что он уже вышел на пенсию, Коясу продолжал преданно заботиться о библиотеке, поэтому было бы неудивительно, если бы они у него действительно остались.

Я представил, как Коясу сидит один в глубине комнаты перед печью и ждет меня. Возможно, все это должно было показаться мне немного странным, но ничего странного я не заметил. Сами мои суждения о том, что является странным, а что - нет, оказались достаточно странными.

Я надел пальто поверх свитера, обернул шею шарфом, натянул шерстяную шапку и перчатки. Ночь была холодная, но снег не шел. И ветра тоже не было. Небо, видимо, было затянуто густыми тучами, потому что, подняв глаза, я не увидел ни единой звездочки. Я бы совершенно не удивился, если бы внезапно начался снегопад. Кроме шума реки и хруста из-под подошв, ничего слышно не было. Как будто облачный покров надо мной поглощал все звуки. Лицо горело от ледяного воздуха, и я натянул шапку до самых глаз.

Снаружи библиотека была абсолютно темной. За исключением старой лампы на воротах, весь свет был погашен. Как будто для маскировки во время войны. Впервые я увидел библиотеку в такой темноте. Мне показалось, что это совершенно другое здание, нежели то, которое стояло здесь днем.

Входная дверь была заперта. Я снял перчатки, вытащил из кармана пальто тяжелую связку ключей и неуклюже отпер дверь. Оглядываясь назад, я понимаю, что это был первый раз, когда я воспользовался своими ключами от библиотеки.

Войдя внутрь, я закрыл за собой дверь и на всякий случай запер ее на ключ. Зеленоватые огоньки аварийного освещения тускло освещали фойе. В их свете я осторожно, чтобы ни на что не наткнуться, пробрался мимо стойки (где обычно сидела Соэда), прошел через читальный зал и очутился в извилистом коридоре. Там аварийного освещения не было, и темнота казалась абсолютной. При каждом моем шаге половицы жалобно скрипели. Я пожалел, что не взял с собой фонарик.

Из маленького окошка в двери подвальной комнаты в коридор пробивался тусклый свет. Я тихо постучал. Внутри раздался кашель.

- Пожалуйста, входите, - сказал Коясу.

Он сидел возле печи и ждал меня. Лампочка, свисающая с потолка, заливала комнату неестественным желтоватым светом. Темно-синий берет, как всегда, лежал на краю стола.

Это была именно та картина, которую я представил себе, когда повесил трубку. В пустой комнате меня ждал старик с седой бородой и в клетчатом пальто. Сцена напоминала иллюстрацию из книжки с картинками, которую я читал в детстве. Я чувствовал, что сейчас что-то произойдет. Что за поворотом скрывается нечто доселе неведомое. В детстве у меня часто бывало такое ощущение. И иногда оно мне очень помогало в жизни.

Я снял шерстяную шапку и положил ее на стол вместе с перчатками. Потом размотал шарф и снял пальто. В комнате было достаточно тепло.

- Хотите чашку чая?

- Да, с удовольствием, - ответил я после некоторой паузы, потому что на мгновение задумался, смогу ли я потом уснуть, если сейчас выпью крепкого чая. Но мне уж очень его хотелось, и я, как обычно, не смог устоять перед ароматом свежезаваренного чая господина Коясу.

Коясу поднялся со стула и взял с печи чайник, из носика которого валил пар. Он умело встряхнул его, чтобы тот прекратил бурлить. Большой чайник, наполненный водой, был довольно тяжелым, но по движениям Коясу этого понять было нельзя - с такой легкостью тот с ним управлялся. Коясу отмерил нужное количество чая, насыпал его в предварительно разогретый заварочный чайник и осторожно влил воду. Накрыл крышкой и принялся ждать. Все это походило на тщательно регламентированный ритуал.

Коясу, похоже, определял оптимальное время для заваривания чая, используя специальные внутренние часы. Ничего лишнего - например, стрелок, устройство этих часов не предусматривало.

Когда «оптимальное время» прошло, Коясу, словно бы очнувшись от дремоты, приступил к дальнейшим действиям. Разлил чай в две подогретые чашки, взял одну из них, вдохнул аромат и удовлетворенно кивнул. Похоже, результат его устроил.

- Просто замечательно! Пожалуйста, попробуйте, - сказал он.

К этому чаю не требовалось ни сахара, ни молока, ни лимона, ни чего-либо еще. Он был идеален сам по себе. Температура также была идеальной. Чай был крепким, ароматным и элегантным. В нем было что-то такое, что успокаивало и ласкало душу. Любое дополнение лишь нарушило бы его совершенство, как солнечный свет нарушает совершенство утреннего тумана.

Но меня удивляла одна вещь. Почему чай, приготовленный Коясу, и чай, приготовленный мной, имели такой разный вкус, хотя мы использовали одну и ту же воду, один и тот же чайник и одну и ту же заварку? Я раз за разом пытался точно повторить все действия Коясу при заваривании чая, но мои попытки создать идеальный напиток всегда заканчивались неудачей.

Некоторое время мы пили чай молча.

- Было очень любезно с вашей стороны проделать этот путь в столь поздний час, - сказал наконец Коясу извиняющимся тоном.

- Вы часто приходите сюда в такое время?