Город и город

– Нет, – сказала какая-то девушка. – Ее никто не знал. Тебе могло показаться, что ты ее знаешь, но потом становилось ясно, что у нее куча разных тайн, о которых ты понятия не имеешь. Кажется, я немного боялась ее. Она мне нравилась, но она была какой-то слишком увлеченной. И умной. Возможно, она с кем-то встречалась, с каким-нибудь местным психом… Она увлекалась разной жутью. Я всегда видела ее в библиотеке… у нас есть, типа, абонементы университетской библиотеки… и она постоянно делала пометки в своих книгах. – Она изобразила, будто пишет что-то мелким почерком, и покачала головой, призывая нас согласиться с тем, как это странно.

– Разной жутью?

– Ну, вы понимаете, так говорили.

– Она кого-то задолбала, йоу. – Эта молодая женщина говорила громко и быстро. – Одного из психов. Слышали про ее первый приезд в города? В Бешель? Она там чуть не подралась. Типа с учеными и типа с политиками. На конференции по археологии. А это непросто. Удивительно, что ее вообще куда-то снова пустили.

– Орсини.

– Орсини? – спросил Датт.

– Ага.

Последним пришел худой и строгий юноша в грязной футболке, на которой, похоже, был изображен персонаж из детского телешоу. Юношу звали Роберт. Он скорбно смотрел на нас и отчаянно мигал. Иллитанский у него был не очень.

– Не возражаете, если я поговорю с ним по-английски? – спросил я у Датта.

– Нет, конечно, – ответил он. В комнату заглянул какой-то человек и посмотрел на нас. – Валяйте, я вернусь через минуту. – Датт вышел и закрыл за собой дверь.

– Кто это? – спросил я юношу.

– Доктор Уль-Хуан, – ответил он. Второй из улькомских ученых, которые работали на раскопках. – Вы найдете того, кто это сделал?

Возможно, я бы наговорил ему обычных бессмысленных и успокаивающих фраз, заверил бы его, что мы найдем преступника, но мне показалось, что он слишком раздавлен горем. Юноша уставился на меня и закусил губу.

– Прошу вас, – сказал он.

– Почему вы заговорили про Орсини? – сказал я наконец.

– Ну… – он покачал головой. – Не знаю. Я просто все думаю об этом, понимаете? Это заставляет нервничать. Да, я понимаю, что это глупо. Но Махалия раньше погружалась в эту тему с головой, а Иоланда стала увлекаться ею все больше и больше – мы пинали ее за это, понимаете? – а потом они обе исчезли… – Он опустил взгляд и закрыл глаза ладонью, словно у него не было сил моргать. – Это я позвонил насчет Иоланды. Когда я не смог ее найти. Я не знаю… Поневоле задумаешься. – На этом слова у него закончились.

* * *

– Мы добыли материал, – сказал Датт, показывая мне путь по мостикам между офисами, которые вели за пределы Бол-Йе-ана. Он посмотрел на тонну своих пометок, отсортировал визитки и телефонные номера на клочках бумаги. – Пока не знаю какие, но материалы у нас есть. Возможно. Твою мать.

– Что-нибудь от Уль-Хуана? – спросил я.

– Что? Нет. – Он бросил взгляд на меня. – Он подтвердил большую часть того, что сказала Нэнси.

– Знаете, что интересно в том, чего мы не нашли?

– А? Я не въехал, – сказал Датт. – Нет, Борлу, я серьезно – вы о чем? – спросил он, когда мы подошли к воротам.

– Тут молодежь из Канады, так?..

– В основном. Один немец, один янки.

– Значит, все англо-евро-американцы. Не будем обманывать себя – да, возможно, нам это покажется невежливым, но мы оба знаем, чем больше всего увлечены те, кто приехал в Бешель и Уль-Кому из-за рубежа. Вы обратили внимание на то, о чем не упоминал ни один из них – в любом контексте, словно это не имеет никакого отношения к делу?

– Что вы… – Датт остановился на полуслове. – Пролом.

– Ни один из них не упомянул о Проломе. Они как будто нервничали. Вы, как и я, прекрасно знаете, что обычно Пролом – первое и единственное, о чем хотят узнать иностранцы. Да, эта компания уже больше похожа на туземцев, чем большинство их соотечественников, но все же. – Мы благодарно помахали охранникам, открывшим для нас ворота, и вышли на улицу. Датт внимательно кивал. – Если тот, кого мы знаем, вот так вдруг исчез – бесследно, черт побери, то мы прежде всего подумали бы об этом, верно? Как бы нам ни хотелось предполагать что-то еще? А ведь мы сейчас говорим о людях, которым гораздо сложнее, чем нам, не создавать пролом каждую минуту.

– Подождите! – крикнул один из охранников, спортивного телосложения молодой человек с «ирокезом» как у Дэвида Бэкхема в середине карьеры. – Пожалуйста, подождите! – Он побежал к нам. – Я просто хотел узнать… Вы ведь ищете убийцу Махалии Джири? Я хотел узнать… Я хотел узнать, выяснили вы что-нибудь или нет. Продвинулись хоть как-нибудь. Может, убийца уже скрылся?

– А что? – спросил Датт наконец. – Вы кто?

– Я? Никто, никто… Я просто… Это печально, ужасно, и все мы – я и остальные охранники, мы все сожалеем об этом и хотим знать, удалось ли… найти того, кто это сделал…

– Я Борлу, – сказал я. – А вас как зовут?

– Я Айкам. Айкам Цуэ.

– Вы с ней дружили?

– Я? Конечно. Немного. На самом деле нет, не очень, но я ее знал. Здоровался с ней. Я просто хочу понять, нашли вы хоть что-нибудь или нет.

– Айкам, даже если и нашли, то тебе мы все равно ничего не можем сказать, – ответил Датт.