Город и город

– Кто-то из Бешеля проехал на фургоне через границу. Но мы знаем, что Джири убили в Уль-Коме. Значит, кто-то позвонил по телефону в другой город, а затем кто-то оказал кому-то услугу. Если только преступник не убил ее, затем помчался в Бешель, угнал фургон, пригнал его обратно, взял ее, снова поехал обратно, чтобы выбросить труп, – а почему, мы могли бы добавить, труп выбросили именно там? Так что в деле два преступника.

– Или кто-то создал пролом.

– Да, – ответил я, – или кто-то проломился. Но, насколько нам известно, этот кто-то немало постарался, чтобы не совершить пролом. И сообщить нам об этом.

– Знаменитая запись. Интересно, как она обнаружилась…

Я посмотрел на него. Он, похоже, не шутил.

– Правда же?

– Да бросьте, Тиадор, вы что – удивлены? Тому, кто это сделал, хватило ума не связываться с нарушением границ. Он звонит своему другу с вашей стороны, а теперь срет кирпичами при мысли, что за ним придет Пролом, а ведь это было бы несправедливо. Поэтому у него есть маленький помощник в Копула-Холле или в транспортном отделе – и тот шепнул ему, в какое время он проехал. Вряд ли бешельские бюрократы непогрешимы.

– Это точно.

– Ну, вот видите. Смотрите, вы уже повеселели.

По сравнению с другими вариантами это был не такой уж разветвленный заговор. Кто-то знал, какие фургоны нужно искать. Просмотрел кучу записей. В этот морозный, но ясный день, когда холод приглушал яркие цвета Уль-Комы до нормального уровня, казалось сложным, даже нелепым видеть Орсини в каждом углу.

– Давайте восстановим картину, – сказал он. – Поиски этого долбаного водителя ничего нам не дадут. Надеюсь, этим занимаются ваши люди. У нас нет ничего, кроме описания фургона, а кто в Уль-Коме признается, что, возможно, видел бешельский фургон, хоть с разрешением, хоть без? Поэтому давайте вернемся к началу. Где вам повезло? – Я посмотрел на него. Я внимательно посмотрел на него и вспомнил ход событий. – Когда она перестала быть «Неизвестным трупом-1»? Что привело ко всему этому?

В моем номере лежали записи, которые я забрал у супругов Джири. Ее адрес электронной почты и номер телефона – в моей записной книжке. Они не забрали тело своей дочери и не могли вернуться, чтобы сделать это. Махалия Джири лежала в холодильнике и ждала. Меня, можно сказать.

– Телефонный звонок.

– Да? Осведомитель?

– В своем роде. Именно он вывел меня на Дродина.

Я увидел, что он вспомнил сведения из досье – и то, что там все было написано по-другому.

– Что вы… Кто?

– В этом все и дело. – Я надолго умолк, а потом посмотрел на стол и начал рисовать фигуры в лужице пролитого мной чая. – Я точно не знаю что… Мне позвонили отсюда.

– Из Уль-Комы? – Я кивнул. – Какого хрена? Кто?

– Не знаю.

– Почему вам позвонили?

– Человек увидел наши плакаты. Да. Наши плакаты в Бешеле.

Датт наклонился вперед.

– Ни хрена себе. Кто?

– Вы понимаете, что это ставит меня…

– Ну конечно. – Он заговорил быстро, напряженно. – Конечно, понимаю, но слушайте, вы же полицейский. Думаете, я вас кину? Ну, давайте, между нами. Кто это?

Это было серьезное дело. Если я был соучастником в создании пролома, то он теперь становился соучастником соучастника. Но, кажется, его это не волновало.

– Мне кажется, что этот человек – объединитель.

– Он так сказал?

– Нет, но тут главное – что он сказал и как. В общем, я знаю, что это было не совсем честь по чести, но именно это вывело меня на правильный путь… Что?

Датт откинулся на спинку стула и посмотрел куда-то в сторону. Пальцы его забарабанили быстрее.

– Твою мать. Вот теперь у нас точно что-то есть. Даже не верится, что раньше вы об этом не упомянули.

– Датт, погодите.

– Ладно. Честное слово, я… я вижу, что это ставит вас в не очень удобное положение.

– Мне ничего не известно о том, кто это.

– У нас есть еще время; мы могли бы передать эту инфу и объяснить, что вы просто немного задержались…

– Что передать? У нас ничего нет.

– У нас есть гад-объединитель, который что-то знает. Поехали. – Он встал и забренчал ключами от машины.

– Куда?

– Заниматься детективной работой, блин!

* * *

– Ну конечно, черт побери, – сказал Датт. Он мчал по улицам Уль-Комы; сирена машины захлебывалась. Он поворачивал, кричал оскорбления разбегавшимся улькомцам, молча объезжал пешеходов и машины в Бешеле, которые ускорились с бесстрастной тревогой, поводом для которой служат несчастные случаи за рубежом. Если мы сейчас задавим одного из них, это будет бюрократическая катастрофа. Создав пролом, мы совсем не облегчим нашу ситуацию.

– Яри, это Датт! – крикнул он в мобильник. – Не в курсе, наши объединители сейчас на месте? Отлично, спасибо. – Он захлопнул телефон. – Похоже, что хотя бы кто-то из них есть. Я, конечно, знал, что вы общались с бешельскими объединителями. Читал ваш отчет. Но какой же я дурак… – Он похлопал себя ладонью по лбу. – Мне и в голову не пришло поговорить с объединителями нашего местного розлива. Хотя, конечно, из всех мудаков – а мудаков у нас хватает, Тиад, – именно эти постоянно друг с другом общаются. Я знаю, где их искать.

– Мы туда направляемся?