Город и город

– Ясно. – Датт высадил меня у гостиницы, но сам из машины не вышел. – Мне нужно разобраться с бумагами, – сказал он. – Вам, наверное, тоже. Это займет пару часов. Нам стоит еще раз поговорить с профессором Нэнси, и я хочу снова перекинуться словечком с Боуденом. Вы это одобряете? Если поедем туда и зададим несколько вопросов, эти методы не вызовут у вас возражений?

После нескольких неудачных попыток я наконец дозвонился до Корви. Поначалу мы пытались использовать наши дурацкие кодовые слова, но быстро бросили.

– Извините, босс. Я секу в этой теме, но ни за что не смогу стырить файлы личного дела Датта у милиции. Блин, да это же будет международный скандал. А что вам вообще нужно?

– Просто хочу узнать, кто он такой.

– Вы ему доверяете?

– Кто знает? Они тут действуют старыми дедовскими способами.

– Серьезно?

– Используют интенсивные методы ведения допроса.

– Я расскажу Ностину, ему понравится, он поедет по обмену. Босс, вас, похоже, что-то ошеломило.

– Просто сделай одолжение, постарайся что-нибудь добыть, ладно?

После телефонного разговора я взял «Между городом и городом» и снова положил ее на место.

Глава 15

– Насчет фургона ничего? – спросил я.

– На записях, которые мы нашли, он не попадался, – ответил Датт. – Свидетелей нет. После того как он въехал в Копула-Холл с вашей стороны, все в тумане.

Мы оба знали, что любой улькомец, увидевший фургон такой модели с бешельскими номерами, скорее всего, думал, что он находится в другом городе, и старался быстро его развидеть, не замечая, куда он едет.

Когда Датт показал мне на карте, что квартира Боудена находится совсем рядом с полицейским участком, я предложил отправиться туда на общественном транспорте. Я ездил в парижском и московском метро и в лондонской подземке. Раньше улькомское метро было более брутальным, чем любое другое, – эффективное и в некотором смысле впечатляющее, но довольно бескомпромиссно бетонное. Лет десять назад его обновили – по крайней мере, станции во внутренних районах. Каждую передали в распоряжение какому-нибудь художнику или дизайнеру и сказали – преувеличивая, конечно, но не сильно, – что с деньгами проблем не будет.

Результаты были неоднозначные, но несколько станций получились просто великолепными, и все были настолько разные, что голова шла кругом. Ближайшая к моей гостинице станция оказалась китчевой имитацией стиля «нуво». Поезда были чистые и быстрые и – переполненные, а на некоторых линиях, в том числе на этой, без машинистов. Станция «Уль-Ир» недалеко от приятного, но безликого района, где жил Боуден, была пестрой мозаикой из силуэтов в стиле конструктивизма, а ее цвета заставляли вспомнить о Кандинском. Расписывал ее на самом деле художник из Бешеля.

– Боуден знает, что мы к нему едем?

Датт поднял руку, делая знак, чтобы я подождал. Мы поднялись на уровень улицы, и он прижал к уху мобильник, слушая сообщение.

– Да, – ответил он через минуту, закрывая телефон. – Он нас ждет.

Дэвид Боуден жил в квартире на третьем этаже в ветхом здании, где в его распоряжении был целый этаж. Он набил его произведениями искусства, какими-то обломками и древностями из двух городов и – на мой непросвещенный взгляд – из их предшественника. Над ним, по его словам, жила медсестра с сыном, а под ним – врач из Бангладеша, который пробыл в Уль-Коме даже дольше, чем он сам.

– Два экспата в одном доме, – сказал я.

– Это не совсем совпадение. – ответил Боуден по-иллитански. – Раньше – пока она не умерла – здесь жила бывшая «пантера». – Мы уставились на него. – «Черная пантера» бежала из США после того, как убили Фреда Хэмптона[7]. Тогда большинство из них уезжали в Китай, на Кубу или в Уль-Кому. Когда я приехал сюда, было так: чиновник говорил тебе, что появилась квартира, и ты в нее вселялся В то время – провалиться мне на этом месте, если вру, – все дома здесь были набиты иностранцами. Мы могли вместе жаловаться друг другу на то, чего нам здесь не хватает. Вы про «мармайт» слышали? Нет? Значит, вы, очевидно, никогда не встречали британского шпиона в изгнании. – Он – хотя мы об этом и не просили – налил нам с Даттом по бокалу красного вина. – Это было много лет назад, сами понимаете. Тогда улькомцы были бедны, как церковные мыши. Город должен был думать об эффективности. В каждом из этих домов всегда жил один улькомец. Одному человеку гораздо легче следить за иностранными гостями, если все они собраны в одном месте.

Датт посмотрел ему прямо в глаза. «Да пошел ты, эта правда меня не пугает» – было написано у него на лице. Боуден улыбнулся – слегка застенчиво.

– Но ведь это немного оскорбительно – так следить за почетными гостями, за теми, кто симпатизирует городу? – спросил я.

– Для кого-то – возможно, – сказал Боуден. – Улькомские «Филби», настоящие «товарищи», скорее всего, злились. Но, с другой стороны, именно они были готовы мириться с чем угодно. Я никогда особенно не возражал против слежки. Они не зря мне не доверяли. – Он глотнул вина. – Как продвигается чтение «Между городом», инспектор?