Город и город

– Про часть из них вам известно, старший детектив. Многие из них не скрываются. Диссенс может находиться где-нибудь на заднем дворе, в каком-нибудь заброшенном здании. Кусок площадью метров пять в самом центре парка Ниусту? Диссенс. Уль-Кома заявляет о своих правах на них, Бешель тоже. Они фактически пересечены или за границей в обоих городах, а споры все продолжаются. Просто они не настолько увлекательны.

– Я бы хотел получить от вас список.

– Как угодно. Но быстрее вы его получите через свой отдел – и мой список к тому же, скорее всего, на двадцать лет устарел. Время от времени их судьба решается, но тогда появляются новые. И, по слухам, еще есть тайные диссенсы.

– Я бы хотел получить список. Стоп… тайные? Если никто не знает, что они оспариваются, то как это возможно?

– Очень даже возможно. Они тайно оспариваются, старший детектив Датт. Чтобы въехать в этот бред, вы должны настроить свой разум на особую волну.

– Доктор Боуден… У вас нет причин полагать, что кто-то затаил злобу на вас? – спросил я.

– А что? – внезапно он встревожился. – Что вы узнали?

– Ничего, только… – Я сделал паузу. – Ходят слухи, что кто-то выбрал своей целью людей, которые занимались исследованиями Орсини. – Датт не сделал попытки меня прервать. – Возможно, вам следует поостеречься.

– Что? Я не изучаю Орсини, не изучаю уже много лет…

– Доктор, вы же сами говорите – если затронешь эту тему… Боюсь, что вы – авторитет в этой области, нравится это вам или нет. Вы не получали за последнее время то, что можно принять за угрозу?

– Нет…

– Вас ограбили. Несколько недель назад. – Это сказал Датт.

Мы посмотрели на него. Мое удивление Датта не смутило.

– Но это было просто ограбление, – ответил Боуден, пожевав губами. – Воры даже ничего не унесли…

– Да, потому что их, наверное, спугнули, – сказал Датт. – Возможно, что они вообще ничего не собирались брать.

Боуден и – более незаметно – я оглядели комнату, словно ожидая неожиданно увидеть какой-нибудь опасный амулет, или электронное «ухо», или нарисованную врагом на стене угрозу.

– Старший детектив, инспектор, это полный бред; Орсини не существует…

– Зато существуют психи, – заметил Датт.

– И некоторые из них, – добавил я, – интересуются идеями, которые разрабатывали вы, мисс Родригес и мисс Джири…

– Я не думаю, что кто-то из них разрабатывал идеи…

– Не важно, – сказал Датт. – Главное, что они привлекли чье-то внимание. Нет, мы точно не знаем, почему это произошло и даже есть ли это «почему».

Боуден в полном ужасе уставился на нас.

Глава 16

Датт забрал у Боудена список, поручил подчиненному его дополнить, отправил сотрудников милиции в указанные точки – осматривать заброшенные здания, куски мостовых и бульвары по берегам реки на границах оспариваемых пересеченных участков. В тот вечер я снова поговорил с Корви. Она пошутила – сказала, что надеется, что это защищенная линия связи, – но сообщить друг другу что-то полезное мы не смогли.

Профессор Нэнси прислала в гостиницу распечатку диссертации Махалии. Две главы были в более-менее завершенном состоянии, еще две лишь намечены в общих чертах. Я быстро бросил их читать и вместо этого принялся разглядывать ксерокопии учебников с ее комментариями. Уравновешенный и даже скучный текст диссертации сильно отличался от эмоциональных, снабженных множеством восклицательных знаков заметок на полях. Махалия спорила как сама с собой, так и с текстом учебника. Заметки на полях были несравнимо более интересными – в том случае, если их вообще удавалось разобрать. В конце концов я отложил их и взялся за книгу Боудена.

Было очевидно, что книга «Между городом и городом» написана тенденциозно. В Бешеле и Улькоме есть тайны, известные всем: нет необходимости строить гипотезу о существовании тайных тайн. И все же старые истории, мозаики и барельефы, артефакты, упоминавшиеся в книге, поражали, вызывали восхищение и страх. Трактовка молодого Боудена некоторых до сих пор неразгаданных тайн Эпохи предшественников или периода, предшествовавшего Расколу, была остроумной и даже убедительной. Он выдвигал элегантные аргументы в пользу того, что непонятные механизмы, которые на сленге обозначались эвфемизмом «часы», на самом деле вовсе не механизмы, а сложные, многокамерные шкатулки, предназначенные исключительно для хранения находившихся в них шестеренок. А вот его перескоки к «следовательно» были безумными, что он сейчас и признавал.

Конечно, у меня, гостя города, могла бы начаться паранойя – ведь местные открыто глазеют и бросают взгляды украдкой, ведь здесь за мной следит Пролом – и эти перехваченные взгляды не похожи на все, что я испытывал до сих пор.

Позднее, когда я спал, зазвонил мой мобильник. Это был мой бешельский телефон; значит, мне звонят из-за рубежа. Денег спишется немало, но расходы оплачивает правительство.

– Борлу, – сказал я.

– Инспектор… – отозвался голос с иллитанским акцентом.

– Кто это?

– Борлу, я не знаю, почему вы… Я не могу долго говорить. Я… спасибо.

– Ярис. – Я сел и поставил ноги на пол. Тот молодой объединитель. – Это…