Город и рыцарство феодальной Кастилии: Сепульведа и Куэльяр в XIII — середине XIV века

Либерал, как и его собратья по перу, «португальский Шатобриан» с оружием в руках отстаивал свои взгляды в период Мигелистских войн (1823–1838). После их завершения А. Эркулану — королевский библиотекарь, инициатор создания и директор (до 1836 г.) библиотеки в г. Порту (ныне Муниципальная библиотека), известный публицист либерального направления. Вынужденный отказаться от политической деятельности после сентябрьской революции 1836 г., которую считал чрезмерно радикальной, он целиком посвятил себя литературным и научным трудам. Его важнейшей заслугой перед португальской наукой стали подготовка и осуществление издания «Portugaliae Monumenta Historica», основанной на принципах, близких к ее знаменитому немецкому прототипу (1856–1873).

* * *

Свои исторические изыскания А. Эркулану рассматривал как логичное продолжение политической деятельности. Объяснить этот факт несложно. Сама эпоха выдвигала политические дискуссии в центр интеллектуальной жизни: не случайно создание и выход в свет главного исторического труда А. Эркулану — четырехтомной «Истории Португалии» (1846–1853) — совпали по времени с эпохой великих европейских революций 1848–1849 гг., а также португальской революции 1852 г. Для Португалии, как и для Испании, XIX век стал поворотной эпохой, временем утраты статуса великой державы. Связанные с этим переживания и порожденный ими огромный жизненный и политический опыт[39] не повлияли на взгляды интеллектуалов поколения А. Эркулану[40].

Он искал и находил в национальной истории ответы на беспокоившие его больные вопросы современности. Как и его кумир О. Тьерри[41], А. Эркулану осознанно подходил к материалу источников с заранее заданных позиций: следовало найти лишь исторические факты, способные привести соотечественников к соответствующим выводам. Цель же, поставленная перед собой португальским историком, была непростой. Вслед за Ф. Мартинесом-Мариной он должен был доказать, что либеральные идеи не принесены на полуостров на французских штыках, что они являются продуктом естественного исторического развития и, следовательно, что прошлое его страны дает основания для исторического оптимизма относительно перспектив либерального движения по эту сторону Пиренейских гор.

Утверждая тезис о национальных корнях португальского (а также испанского) либерализма, А. Эркулану видел идеал государственного устройства в средневековой португальской монархии XIV–XV вв. По его мнению, эта монархия, пусть и в рудиментарной форме, давала удачный пример разумного сочетания «авторитарного» и «демократического» начал, ограждавшего общество от крайностей неограниченной реакции, с одной стороны, и абсолютного равенства («тирании народа») — с другой. Олицетворением «авторитаризма» он считал средневековую королевскую власть, выступавшую гарантом стабильности и порядка. Носителем же начал «демократии», по его мнению, были муниципии (concelhos), которым он давал восторженную характеристику[42].

Отметим, что образ свободного муниципия вообще занимал центральное место в идеологии раннего португальского либерализма, одним из лозунгов которого являлось ограничение всевластия центральной власти, характерное для эпохи абсолютизма, и создание федерации свободных муниципальных образований: на этот факт указывал уже один из первых историков португальского либерализма Теофило Брага (1843–1924)[43]. Он же отмечал факт прямого влияния на соответствующие построения А. Эркулану известной концепции О. Тьерри, едва ли не первым выступившего против чрезмерной централизации управления[44].

С последним А. Эркулану связывало многое — и общность политических пристрастий, и последовательный романизм (воспринятый из наследия Ф. Мартинеса-Марины), и внимание к городской истории Средневековья. Как и О. Тьерри[45], А. Эркулану связывал истоки свободного муниципального устройства Средневековья с историческими судьбами сословия испано-римских куриалов. По его мнению, оно не ушло в прошлое с падением Рима и сохраняло свое влияние в городах Толедского королевства и в VII в. Более того, королевская власть стала привлекать куриалов — людей весьма состоятельных и, следовательно, способных приобрести боевого коня и необходимое вооружение для несения военной службы в коннице.

Противопоставленное городскому плебсу, с одной стороны, и германской знати и испано-римскому епископату — с другой, сословие пиренейских куриалов стало главным носителем начал гражданской свободы, унаследованных от античности. По мнению А. Эркулану, считавшего феодализм явлением чисто германским, это сословие не было затронуто протофеодальными тенденциями, захватившими лишь испано-готскую аристократию и подчиненную ей военную клиентелу. Более того, эти тенденции проявлялись совсем недолго: арабское завоевание не только нанесло смертельный удар по готской наследственной знати, но и уничтожило зачатки феодализма, возникшие к началу VIII в. (именно поэтому пиренейское общество эпохи высокого Средневековья характеризовалось как нефеодальное)[46].