Город как безумие. Как архитектура влияет на наши эмоции, здоровье, жизнь

800 лет назад, строя Амьенский кафедральный собор, мастера-каменщики демонстрировали меньше заботы о создании отчетливого чувства сиюминутного телесного отклика, чем о строительстве объекта, который будет приводить в духовный восторг любого, кто в него войдет. Умело манипулируя нашими способностями находить направление с помощью проприоцепции и слуха, каменщики построили один из красивейших (и наиболее хорошо сохранившихся) образцов французской готической архитектуры XIII века, в то же время усилив наше впечатление от Амьенского собора как от великолепного – просто уникального – дома Господа. Меньше чем за десять минут можно пересечь городскую площадь, на которой стоит одно из величайших на земле творений архитектуры. Прохладный голубовато-серый западный фасад Амьенского собора, фланкированный башнями, взмывает к небу на 358 футов, заставляя чувствовать ничтожность вашего тела; вы инстинктивно отступаете на несколько шагов назад, надеясь на небольшое уменьшение масштаба, которое позволит охватить взглядом это массивное сооружение. Свет и тени вплетают скульптурный фасад в гобелен, оживляемый шпилями, грифонами, трилистниками и квадрифолиями, полуколонками и рядами стоящих знакомых святых, благосклонно взирающих сверху на туристов и, по видимости, паломников. Компактная трехчастная композиция как по вертикали, так и по горизонтали организует монументальный фасад, и тема Троицы, представленная здесь, продолжается в плане здания. Трехчастный портал соответствует организации внутреннего пространства – центральному и двум боковым нефам. Скульптуры с украшенными лиственным орнаментом капителями, столпившиеся святые облегчают переход от массивного фасада к другому масштабу дверей, манящих нас внутрь.

Внутри перед нами расстилается величественное пространство, обволакивающее нас в огромном затененном нефе приглушенными звуками, застоявшимися запахами многовековой извести, деревянных скамей и льющимся сверху светом. (Витражи существенно приглушали свет, попадавший в собор, до Второй мировой войны; бомбы союзников Германии разрушили средневековые витражные окна, которые были заменены простыми стеклами.) Семь массивных столбов сложной формы ведут наш взгляд от одного обрамленного колоннами исполина до другого короткими отрезками вечности, направляя шаги к парящему трансепту. Подчеркивает ширину главных колонн соразмерная руке толщина колонн тонких. Кожей вы чувствуете холод: из-за чрезмерной дороговизны отопления в соборе круглый год прохладно, а в морозные зимние дни изо рта с дыханием выходит пар. Впечатляющий размах нефа и вертикальная линия колонн неудержимо влекут наш взгляд вверх, к арочным сводам, теряющимся в вышине, когда мы пытаемся оценить размеры этого здания. Прямая ось направляет наш взгляд и ноги вперед, к трансепту, но размеры нефа кажутся такими необъятными, что мы вместо этого сворачиваем в более низкий боковой неф церкви, по которому медленно шагаем, иногда рассматривая скульптуру и горящие свечи по пути к середине трансепта и хорам.

Перемотайте пленку назад. А теперь представьте, как вы приближаетесь к Амьенскому собору, а затем входите в него и осматриваете. Но на этот раз сосредоточьтесь на звуках. Когда вы идете по соборной площади, звучание, или звуковой ландшафт, Амьена, французского города среднего размера (ок. 140 000 жителей), представляет собой звон и шум: мусорщики кричат и гремят металлическими баками, пока их грузовики работают на холостых оборотах, автомоторы гудят, водители сигналят, осторожные велосипедисты звонят в свои звонки. Дойдя до портала, вы входите, и в момент, когда дверь собора закрывается за вами, все эти звуки исчезают. Вы пришли. Вас омывает безграничное, полное воздуха пространство, где от каменных поверхностей отражаются приглушенные звуки шагов.

Ваше восприятие Амьенского собора, как и любого объекта строительной среды, состоит не только из того, что вы видите, но и из того, что вы слышите: люди крайне восприимчивы к звукам. Мы отличаем шуршание бумаги от шуршания листвы. Мы слышим разницу между шуршанием и трением, а также между скоблением и чесанием. Кажущийся бесконечным мир звуков порождается ограниченным определенным набором акустических факторов: громкость звучащей ноты, ее высота, или число физических колебаний в единицу времени (высокочастотные колебания дают высокие ноты, а низкочастотные – соответственно, низкие); тембр, или качество и частоты обертонов; длительность – как долго продолжаются акустические колебания, прежде чем затухнуть. А поскольку большинство звуков приходят не поодиночке, а во множестве, издаваемые через какие-то промежутки времени, ритм и вариативность часто становятся центральными характеристиками звукового события.