Город как безумие. Как архитектура влияет на наши эмоции, здоровье, жизнь

Всего лишь пребывание в среде, организованной определенным образом, – на широких тротуарах Латинского квартала, запутанных улицах и переулках Старого города, рампе сеульского торгового центра и даже в традиционной деревне – заставляет нас думать, чувствовать и вести себя по-разному. Это справедливо для любого места, в каком бы мы ни оказались. Парк в регулярном стиле, сводчатое святилище, соук, двор торгового центра, окаймленный дорогими бутиками, исторический район; каждое место побуждает нас совершать специфические действия и вызывает определенные мысли. И каждое препятствует другим действиям или мыслям, едва ли не предотвращает их. Как точно подметил Карл Уве Кнаусгор в эпиграфе к этой главе, конфигурация наших строительных сред так мощно предрасполагает нас к определенным действиям, чувствам и взаимодействию с другими, что, если бы мы заменили людей, находящихся сейчас в Люксембургском саду, на соуке Старого города или в сеульском Букчхоне, другим кругом лиц, общие паттерны их действий и взаимодействий остались бы теми же.

Здания, интерьеры, уличные пейзажи и ландшафты, – все это обстановки действия, места, определяющие то, что люди делают и думают и как они взаимодействуют друг с другом. Каждая обстановка содержит то, что мы называли аффордансами, имея в виду места и объекты, которые делают возможными определенные действия. (Гостиная, например это обстановка действия. Диван – аффорданс в том смысле, что он позволяет, то есть и предполагает, и облегчает сидение.) Обстановки действия, такие как районы города или магазины одежды, имеют стереотипное расположение объектов и пространств. Оно дает нам информационные подсказки, которые крайне важны для нашей жизни среди других людей: они подвигают нас действовать стереотипным образом в рамках социальных норм.

Понятие обстановки действия почерпнуто из работы Роджера Баркера, одного из забытых основателей психологии среды. В 1950-е годы Баркер предпринял полномасштабную критику бихевиоральной психологии, утверждая: из-за того, что бихевиористы (такие как Б. Ф. Скиннер) ограничивают свои психологические исследования лабораторией, они невольно упускают целое измерение человеческого восприятия, которое глубоко влияет на поведение человека – среду. С коллегами из университета Канзаса Баркер организовал психологическую полевую станцию Среднего Запада в 1947 году, и в течение примерно тридцати лет проводил изучение человеческого поведения в естественной среде. В одном из исследований ученые, вооруженные ручками и блокнотами, следовали за детьми с утра до вечера по маршруту дом – комната для приготовления уроков – класс – кафетерий – спортивная площадка – класс – магазин газированной воды – снова дом.

Предсказуемым было то, что дети вели себя по-разному в течение дня. Менее предсказуемым было открытие Баркера, что один фактор преимущественно определял характер поведения детей: место, где они находились в данное время, и то, как устроено это место. То, как Джессика и Сабрина ведут себя в классе, предсказуемо отличается от того, как они ведут себя на собрании. То, что Адам и Аарон делают дома, предсказуемо отличается от их поведения в шахматном клубе. Возможно, в самом этом нет ничего особенно удивительного, но этому сопутствовало еще одно открытие, сделанное на полевой станции: Баркер и его коллеги обнаружили, что они могут предсказать поведение ребенка в данное время, установив особенности среды и ее обстановки действия, лучше, чем проанализировав его личностные, психологические качества. Баркер писал: «Вариативность в поведении разных детей в одной и той же обстановке в конкретное время была меньше, чем вариативность поведения того же самого ребенка на протяжении целого его или ее дня». Итак, поведение Джессики и Адама зависит от того, где они находятся, и то же справедливо и в отношении их сознательных мыслей и решений, а также неосознаваемых когниций и эмоций. В раскрытии тайны человеческого поведения обстановка действия была важнейшей неявной переменной.

В нашем восприятии строительных сред обстановки действия образуют наши социальные миры. Поведение, изучавшееся психологической полевой станцией Среднего Запада, было ситуационно обусловленным, потому что дети делали то, что человек почти всегда делает в обстановке действия: следовали весьма ограниченному набору писаных правил и гораздо более обширной совокупности неписаных норм. И нормы, и правила устанавливаются и поддерживаются институтами с помощью того, как они и объекты в них оформлены, отобраны и расположены. Когда мы попадаем в строительную среду, мы немедленно оглядываем ее и воспринимаем ее характер, выясняя, обычно с помощью взгляда, что мы можем и должны делать, распознавая все нормы, которые управляют поведением людей там.