Город хороших господ

Рия, прищурившись, оглядывалась в попытках найти колонки, динамик или человека - в общем, источник.

- Где ты?

- Тут. Перед вами.

Следуя этой наводке - оно было деревом. Но, сделав шаг вперёд, мне удалось разглядеть, что на ветках, скрывшись за листьями, сидит мотылёк. Довольно крупный, белый с мехом на горлышке и на лапках, и с чёрно-белым узором крыльев. Его гигантские обсидиановые глаза смотрели прямо на нас, а усики, напоминающие скелеты листьев, легонько подрагивали. Пламя свечи отражалось в его зрачках.

- Здравствуйте, - сказала я.

- Здравствуй, - сказал мне голос.

Я протянула свободную руку вперёд. Мотылёк вспорхнул, покружил немного в воздухе и опустился на палец.

- Скажи, мотылёк, ты знаешь, где фундамент дома?

- Да, - усики насекомого слегка прижались к затылку. - Это я.

Мы с Рией посмотрели друг на друга. В её глазах читалось смятение и, я уверена, в моих она видела тоже самое.

- Да ладно. Давай скажем.

- Послушай… - я не знала, как правильно сообщать мотылькам такие новости, поэтому рубила с плеча. - Послушай, здесь, в этом доме, живут наши друзья. Очень давно живут, им надо уйти. Но они не могут, потому что дом…

- Мир.

- Что?

- Их держит не дом, а мир, - пояснил Голос. - Если весь твой мир - это один дом, получается грустно. Поэтому тут есть двор. И корабль, чтобы уплыть однажды. Когда-то было больше, но оно исчезло. Когда-то было море для этого корабля.

Он взмахнул крыльями, поднялся в воздух, но затем снова сел мне на руку.

- Я знаю, что ты хочешь сказать мне, маленькая ведьма. Я знаю всё, что тут происходит. Я и есть весь этот мир. Фундамент дома. Я знаю, зачем вы пришли сюда.

- Оу, - сказала Рия.

- Простите, - сказала я.

- Ничего. Это должно было произойти давным-давно. Но мне было страшно.

- Я понимаю.

- Мне и сейчас страшно, хотя я знаю, что это не конец. Но то, что должно быть мёртвым - должно и умереть.

- А что будет с этим миром?

- Его не будет.

- А с жителями?

Подвальный бог взмахнул крылышками.

- Они продолжат свои дороги: пойдут по ним, куда хотят.

- Но некоторые из них.... опасны для нашего мира.

- В вашем мире и так очень много опасных людей.

С мотыльком было очень сложно спорить.

Я снова осмотрелась: еле просвечивали через сизую тьму стены в рисунках, окошко горело фиолетовым. Подумала об остальных: сейчас они ждут там, надеются на свободу и боятся того мира, что давным-давно должен был погибнуть.

- А наш друг? - спросила я.

Мотылёк помолчал, и Рия вставила:

- Мы пришли сюда с парнем по имени Лёша, но ему не дали пройти далеко. Какое-то чёрное чудовище схватило его и утащило в будку.

- Тогда он у себя дома.

Очередной камень упал с горы под названием “тяготы моей души”. Он дома - это хорошо, значит скоро мы его увидим. Не то, чтобы я не доверяла словам Двадцать, но подтверждение от бога звучало надёжнее.

Наклонилась к мотыльку чуть ближе.

- Скажи, пожалуйста, чего ты хочешь?

Он (или она? как правильно? мотылёк - он, а голос-то женский) помолчал пару секунд, а потом зашелестел:

- Хочу, чтобы мир снова был живым. Чтобы те существа, что населяют его, плакали, смеялись, улыбались, целовались, расстраивались, падали, поднимались, пели и выли. Хочу, чтобы светило солнце, и шёл дождь. Хочу, чтоб не было тропам и чудесам ни конца, ни края. Хочу снова увидеть рассвет этой жизни и перестать наблюдать закат. Это то, чего я хочу.

Он легонько вздохнул, по подвалу прошёл лёгкий ветерок.

- А ещё хочу свободы. Но её получу только через избавление. Поэтому прошу - избавь меня от этого мира, а этот мир - от меня. Я заберу его смерть и из неё построю всё заново.

Сначала я не поняла: мои мозги с ржавым скрежетом доходили до сути происходящего. А потом, когда осознание, наконец, достучалось до меня, холод пробежал по позвоночнику.

- Я не могу. Это же… я не могу.

- Это не страшно, - утешил меня голос.

- Господи, Катя. Это всего лишь мотылёк. Сколько комаров ты убила? Давай я это сделаю?

Рия делала вид, что шутит, но лицо её было бледным, а губы плотно сжатыми. Одна часть меня хотела вручить всю ответственность ей, а вторая понимала, просто чувствовала, что так нельзя. Это была просьба ко мне и поступок этот - решительный шаг в…

в какую-то особенную историю.

Я вдохнула. Выдохнула. Подумала о Двадцать, а потом обо всех, кто жил в этом мире. О Рие. О маме с папой.

Затем подумала об этом несчастном демиурге.

- Ты уверен… а… что по-другому нельзя?

- Да.

- А мы успеем уйти?

- Да. Но быстро, всё начнёт исчезать. Лифт больше не будет работать - выберетесь через окошко.

- Где ты окажешься потом?

- После вечного заката своего мира я встречу рассвет в другом. И снова расправлю крылья.

- Хорошо.

Я раскрыла ладонь. Демиург переполз на неё, пощекотал мою кожу лапками.

Подняла вторую руку.

- Прощай, мотылёк.

- Прощайте. И спасибо.

Я закрыла глаза и хлопнула в ладоши. Открыла: вокруг темнота, свечи погасли. Оглядела руки - совершенно чистые, никаких следов.

Раздался лёгкий гул.

Рия закинула ружье за спину, схватилась за угол стола:

- Катя, помогай!