Город хороших господ

- Хорошо, - говорю я, и тут же беру зелёный помидор”. 

Охотница, теперь я знаю, что она - Охотница (а кем ещё ей быть?) направилась к нам, и ни один мускул не дрогнул на её лице, когда она рассекла нашу компанию как лайнер - волны. Серебристые волосы качались в такт шагам. Руки (вены на них - как карта дорог) сжаты в кулаки. Цок-цок, вышагивала она каблуками по пыльной дороге и смотрелась среди гаражей так неестественно, словно её вырезали из журнала мод и наклеили на фон русской глубинки.

Мы смотрели ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за поворотом.

- Вот это поворот, - прокомментировал Лёша и все ухмыльнулись, чувствуя, что можно вздохнуть свободно.

- Какой-то несчастливый переход, - прокомментировала Рия и быстро пошла прочь.

Мы поспешили за ней. Даша споткнулась, но Лёша подхватил её за локоть.

- Думаю, мы можем больше не торопиться, вряд ли тут мекка городских сумасшедших, - сказал он.

Почему-то мне стало обидно (почему? она же почти в нас стреляла!), но я была уверена, что она не сумасшедшая. Ощущение...другое.

- Не думаю, что она сумасшедшая, - тихо сказала я.

И в этот раз меня все услышали. Рия удивленно обернулась.

- Ты чего, Кать?

- Это смотря с какой плоскости посмотреть, - улыбнулась Даша, поправляя очки.

- Вообще у неё были все признаки, - назидательно сказал Лёша.

Рия посмотрела на него со скептицизмом. Она часто так смотрит на людей так, а на тех, кто решил поразбираться в психологии - с удвоенной силой.

- Признаки чего?

- Сумасшествия.

- Ты вообще в курсе, что нет такой официально зарегистрированной болезни, как “сумасшествие”?

Она очень увлекалась психоанализом в старших классах и даже пыталась поступить на подобную специальность.

- Ээээ... нет.

- Ну тогда о чём ты говоришь?

В нос ударил запах тины и свежесть ветерка, конец страшного перехода ознаменовала лента реки, в воображении голубая, на деле - зелёно-коричневая. По берегу - обшарпанные лавочки и переполненные мусорки.

Город контрастов: то чистота и порядок “ как Европа”, то братиславское гетто.

Мы все ускорили шаг словно река была для нас безотчетной границей от проблем, точкой сохранения, невозврата. Двадцать передал мешок Лёше, забрал обратно ружье.

- Его надо в чехол и под лавку…- напомнил хранитель продуктов.

Двадцать кивнул, ускорил шаг, проигнорировал скамейки, замахнулся от плеча…

Ружье описало изящную дугу, сверкнуло дулом на солнце, повернулось вокруг своей оси и с небольшим всплеском упало в воду. Как тонуло - не видно, только круги на поверхности один за другим ознаменовали место захоронения.

- Ох, - только и сказала я.

- Мда уж, - только и сказал Лёша.

- Вот гад, река и так грязная, а ты усугубил, - проворчала Рия.

Двадцать не отрывал взгляда от реки.

- Я устрою субботник, чтобы загладить вину.

- Я запомнила!

Рия закурила, Даша села на корточки. Подумала немного, подняла голову, и в её очках, словно зрачки, отразилось солнце.

- Ты думаешь, это тебе поможет? - и снова улыбнулась.

Улыбка ее была совсем как у хорька.

Двадцать сонно потянулся.

- Нам пора в “Джомбу”, Даш.

- Угу, пошли.

Жёлтоглазый махнул на мешок:

- Дотащите? Я потом загляну за свитером.

Рия кивнула.

- Да. Даш, а как же пляж?

- Ну, я приеду чуть позже. Или через Лёшу купальники передам.

Бедный Лёша! Курьер за доброе слово. Ему ещё вещи тащить.

Рию рабство не волновало, поэтому она согласилась.

Даша и Двадцать попрощались с нами и пошли в другую от остановки сторону. Хвост Двадцать совсем спутался и напоминал пучок соломы. Надо бы его расчесать при случае. Там ещё и веточка с листьями застряла.

- Подождите секунду, - сказала я им.

Подбежала к Двадцать, схватила его за запястье, чтобы привлечь внимание. Кожа его оказалась на удивление горячей.

Он глянул на меня через плечо, улыбнулся ласково. Мало людей, что умеют так ласково улыбаться.

Даша тактично пошла дальше.

- Подожди… - я начала распутывать листья из золотых нитей, - у тебя в волосах - целый лес!

- Ну, а где же ему ещё быть!

- За городом, как любому нормальному лесу!

- Он уже давно не там, Кать. Попытки людей выжить всё из своей территории вызывают сопротивление.

И снова это чувство под рёбрами. Его слова меня напугали.

Я смотрела в его глаза, мои щёки горели, не потому, что он был близко, а потому, что я не понимала, кто же он.

И что происходит.

Поэтому я сказала глупейшую вещь, которую только могла вообразить.

- Спасибо за кабачок!

Вот уж да.

Он взорвался смехом, оголенные плечи тряслись, лицо покраснело, и он прикрыл глаза ладонью. Я смущенно ждала окончания эмоционального всплеска, ругая себя за нелепость.

- Ты чудесная, - улыбнулся Двадцать.

“Особенная”. Спасибо, мам.

- До встречи, Кать! - он пожал мою руку.

- Подожди секунду! - ещё раз попросила я, пока он отворачивался.

Он ждал.

- Скажи мне, пожалуйста, кто всё-таки эта женщина?

Он помрачнел.

- Она Охотница.

- Это я поняла! Но помимо этого...откуда она…что из себя представляет.

Он посмотрел на небо, словно надеялся найти там ответ.

- Скажем так… ей было страшно среди волков и поэтому она стала вожаком стаи.

На этом Двадцать ушёл.