Город хороших господ

Глава десятая. Дождь

Я вынырнула из-под козырька остановки, и дождь ушатом хлынул на меня, обмыв с ног до головы, мигом промочив одежду. Рассеяно постояла пару секунд, будто не ожидая, что он может со мной так поступить, а потом махнула рукой: всё равно мокрая, так что можно и кеды снять, благо, день был жарким. Шершавый асфальт приятно охлаждал кожу, потоки воды били по лодыжкам, а в них отражались фонари машин, похожие на звезды и казалось, что я стою в метеоритном потоке, прокладываю себе дорогу через млечный путь. Джинсы отяжелели, взгляды людей осуждали, но я шла вперед. Дождь, милый и ласковый дождь смеялся, и я слышала его смех в каждой капле воды, что падала на землю, заглушая все иные звуки. Совсем не холодно - это как с нырянием: пока не выйдешь из воды - не замерзнешь, вот и я грелась под потоками небес. Мимо пробегали люди, тщетно пытаясь спасти себя зонтиками, а некоторые, более удачно - дождевиками. Одна девушка, на высоких каблуках и в короткой юбке, рассеянно стояла перед огромной лужей, думая, как бы её пересечь. Я гордо пошла вброд, демонстрируя превосходство босых ног перед благами цивилизаций. Фары машин казались нереальными, будто светили мне совсем из другого мира, издалека, из молочной синевы, особенной, сумеречной атмосферы, что отражалась от стальных небес и до самой земли, где больше не осталось ни одного сухого кусочка. Дети радостно высовывались из окон и подставляли руки дождю, смеясь и ликуя. Увидев меня, они бодро махали, а я, как всегда, жутко стесняясь, махала им в ответ. Листья деревьев дрожали под каплями, несколько кошек и один крупный пёс прятались под козырьком песочницы. Я прошла мимо черного мерседеса, мельком глянула в окно: на заднем сиденье сидел мужчина в костюме, смотрел в планшет и говорил по телефону, и, казалось, что его одного во всем мире не заботила погода за его маленьким коммерческим окном. А остальные окна - окна домов - тем временем светились мягким апельсиновым цветом, и я тянулась к ним как и в поздние зимние вечера.

Во дворах поток воды доходил до голеней; дождь, насмехаясь, то немного затихал, то сбивал с ног. Я вспомнила, что в рюкзаке телефон, но, если он промок - мобильник уже не спасти, поэтому не стоит и волноваться.

Город опустел, силуэт моего дома (моего - потому что я там живу сейчас, ничего более) проявился вдалеке. Лужайки и дороги опустели, пахло озоном, землей и травой, кто-то кричал, торопя друзей скрыться от стихии в подъезде. Я посмотрела на небо, для этого пришлось сильно щурить глаза, но сизые небеса с тонким лучиком света в солнечной заплатке того стоили.

- Милый дождь, спасибо тебе, что омыл, но, пожалуйста, можешь не приходить в выходные? Я рада тебя видеть два через два, с десяти до десяти, буду на тебя любоваться с работы, а в выходные кому-то очень бы хотелось искупаться в речке. Мы еще с тобой осенью обязательно увидимся, и весной тоже, а зимой ты вообще станешь снегом - здорово же? Деревья тебе рады, земля, я. Многие… Знаешь, Рия как-то сказала: “Мы зачерствеем тогда, когда станем прятаться от дождя”. Так вот, я не буду от тебя прятаться, потому что я тебя люблю, но сейчас прощаюсь, потому что надо по делам. До встречи!

В этот момент и подошла к двери подъезда, спрятавшись от воды, и мокрая одежда тут же прилипла к телу, холодный ветер каверзно задул со всех сторон.

Всё-таки выплывать надо, но главное - не заболеть.

***

Дыхание сбивалось, руки тряслись, по спине струился пот. В горле кололо, а руки тряслись и холодели, пока я судорожно перебирала ключи в поисках нужного.

Наконец-то! С розовым лаком на корпусе!

Поворот. Щёлк!

Я ввалилась в магазин, задыхаясь. Голова будто заполнилась белым шумом, я нажала на кнопку на кассе. Живот сводило, колени тряслись.

Господи, какая же глупость - опоздание на работу. Какая же мелочь и как же это важно. И каждый день ровно двадцать минут - вроде бы я уже приноровилась, а всё равно нет.

Упала на стул, прислонилась к стене. Потолок белый с бликами утреннего солнца, не знающий моих мелочных человеческих бед. Я закрыла глаза и вот: словно одно целое с этим потолком. Белое, далекое, не ведающее проблем.

Как будильник мог так глупо не сработать? Я же каждое утро его заводила. Рия заводила свой. А тут словно их отключили.

Эти дурацкие двадцать минут. В голове у меня то и дело мелькали безумные теории о том, что это проделки Двадцать, но это было то же самое, что винить всех Вер в том, что у людей нет веры.

Уволят ли меня за очередное опоздание? Убьют ли меня?

Ника может и убить, но она приходит к двенадцати.

Снова потолок. На нём пляшут тени от деревьев, ажурные листья и тонкие ветки колышутся на ветру, изворачиваются, манят куда-то далеко.

На душе словно камень, не знаю, почему.

- Девушка.