Город хороших господ

****

Рассветное солнце ударило по глазам. Медленно, словно могла спугнуть его взглядом, я посмотрела на лучи.

Холодно, страшно холодно. Прижалась к тёплому боку Рии и потуже завернулась в спальник. За окошком пели птицы, можно было разглядеть дымку, которая робко появляется только на рассвете нежная и хрупкая, как и утреннее небо: светлое-светлое, с розовой акварелью на фоне голубого и с, кажется, последними звёздочками. А может, это всего лишь блики на окне, не знаю.

А мир тут тих. Словно мы с Рией единственные, кто остался в живых на планете. Или что весь город спит, и не слышно ни машин, ни лая собак, только чириканье и тихий перестук вдалеке.

Я прислушалась внимательнее: перестук… шаги!

Замерла, словно это могло как-то помочь. Всё ближе и ближе. Наверняка это какой-то безумец совершает утреннюю пробежку, или хозяин выгуливает пса.

Топ-топ-топ.

А может, это Двадцать? Нагулялся по лесам и теперь возвращается домой. Надеюсь, он не рассердится.

Вспомнила, что я без одежды, но одеваться сейчас - создавать лишний шум, так что нам с Двадцать придется как-то пережить неловкость при встрече.

Топ-топ-топ.

Шаги становились всё ближе. Чёрт, ну почему Рия такая соня? Я подумала было, что можно накрыть нас чем-то, но это будет трюк из детства: мама, увидев, как ты бездарно пытаешься спастись от монстра под одеялом лишь посмеется, а любое нормальное чудовище тебя и так за пятку вытащит.

Так что избрала тактику взрослого человека: вжалась в матрас и начала молиться, что опасность пройдёт мимо.

А она не прошла. Шаги затихли аккурат у ларька номер десять.

Дверь медленно открылась. Я резко села.

Сначала даже не поняла, что это ружьё: потребовалось несколько секунд, чтобы осознать этот печальный факт. Потом забыла испугаться: сидела на старом матрасе и глядела прямо на Охотницу.

Она стояла напротив солнца, силуэтом вырисовываясь в дверном проёме. В костюме с иголочки, волосы в пучке и ружьё наперевес.

Опять! Это произошло опять!

Как же я хотела, чтобы Рия проснулась! Или чтобы Двадцать явился! Чтобы произошло хоть что-нибудь вместо неловкого молчания и бесконечного ожидания, когда же в меня выстрелят. Дрожь прошла по спине, ладони вспотели.

“Пожалуйста, не надо”, - хотела крикнуть я, но губы пересохли, а в горле стоял ком.

- Господи, а ты-то что тут забыла? - воскликнула Охотница, опуская оружие.

В эту секунду, казалось, сердце мое забилось снова.

- Я...я….

Тут она снова возвела ружье и указала на ничего не подозревающую Рию.

- Это треклятый лис? Это Двадцадь?

- Что? Нет. Нет, - я взмахнула руками, - это Рия. Моя подруга.

Охотница поставила оружие к стенке и устало помассировала виски.

- Ну что с вами будешь делать...Почему вы мне постоянно мешаетесь? Специально? Вы что, не хотите, чтобы в городе всё было хорошо?

- А...в городе всё плохо?..

Она бросила на меня взгляд учительницы, которой двоечник у доски несёт всякую дичь, и я тут же поспешила исправить неверный ответ:

- Хотим, конечно хотим… можно мне одеться?

- Конечно. И разбуди свою подругу, пожалуйста.

Я потрясла Рию за плечо. Та пыталась отмахнуться, но пара щипков сделали своё дело, и она села, не открывая глаз.

- Ну что? Что стряслось?

- Рия, проснись, пожалуйста. Тут пришла Охотница…

Если бы Рия умела убивать взглядом, то непрошенная гостья была бы уже мертва. Без единого слова Рия натянула на себя футболку и шорты, я поморщилась (ткань ешё не до конца высохла), но повторила.

Мы стояли напротив этой странной женщины.

- Так… - Охотница полезла в сумочку, - давайте присядем и поговорим.

Она выудила термос из сумочки (как он только туда поместился?) и сделала приглашающий жест, мол, садитесь, гости дорогие, на этот матрас. Мы сели. Она тоже. Открутила крышку у термоса - запах кофе тут же заполнил помещение - и протянула нам.

Рия попробовала немного бодрящего напитка и удовлетворенно хмыкнула.

- Спасибо, - передала термос мне. - Это новое ружьё?

- Да. Пришлось купить новое. Моё любимое этот паршивец утопил.

Очень сложно бояться человека, который сидит с тобой на одном матрасе и делится кофе. Но я всё же заставила себя помнить об опасности. И спуску я давать ей не хотела:

- А если бы на нашем месте был Двадцать, вы бы его… Вы бы выстрелили?

Она посмотрела так печально, что мне тут же стало ужасно стыдно.

- Не думай, что мне нравится всё, что тут происходит. Но это моя работа.

- Работа? - Рия наклонила голову вбок. - Вы что, - она нервно улыбнулась, - киллер?..

Охотница вздохнула:

- Я охотница.

- А Двадцать?..

- Двадцать - лис.

- Он же юноша, вы в курсе, да?

- Для вас - да.

Что за бред, господи? Это всё настолько абсурдно, что я начинаю верить.

На улице проснулись машины: слышен звук моторов и голоса водителей. Солнце побледнело, косые его лучи осветили половину лица женщины, а остальную оставили в тени.

Я хотела что-то сделать, но могла только говорить. Да и то еле-еле, голос дрожал, щёки горели.

- Но почему? Зачем? Он же хороший….

Железный аргумент, Катя. Молодец. Тебе бы адвокатом работать.

Рия, нахмурив брови, кивнула: