Город хороших господ

- Ну, в целом да, довод убедительный. Но я бы сказала, что для убийства человека нужна крайне серьезная аргументация, а ваши мотивы мы понять пока не можем: фактов мало. Объясните, пожалуйста.

Охотница передала термос по второму кругу, но я отказалась: эта чёрная горечь мне не по вкусу.

Женщина немного отвернулась от нас, направив взгляд к небу, и как-то очень по-простому облокотилась на колени.

- Знаете… Давайте так, чтоб вам было понятнее. Девочки, смотрите: я - шпион. Агент ГКУ, например. Я охочусь за другим шпионом, иностранным. Но, поскольку я шпион, то не могу разглашать информацию о своём задании штатским. Понятно?

- Вы уже разгласили, - возразила Рия.

- Потому что этот трус вами прикрывается, и втянул он вас в это зря. Но большего я сказать не могу.

Я проследила за её взглядом. Там летали ласточки.

- А Хороший Господин? Это же он, кажется, делает плохие штуки.

Охотница посмотрела удивленно, улыбнулась, положила термос в сумку, встала чисто кошачьим движением, подошла к выходу, прихватив драгоценное ружье. В дверях обернулась через плечо:

- Мой вам совет: не ввязывайтесь. Я понимаю, что вам интересно, но вот в чём дело: поверьте, вам легче уехать из города, чем пытаться разобраться в наших делах. Знаете, пожалуй, да. Уезжайте из этого города. Всё равно делать тут нечего, вы девочки умные, у вас ещё вся жизнь впереди. А город этот пропащий.

Так она и ушла.

Ещё какое-то время мы слушали перестук её каблуков. Потом всё стихло.

Мы переглянулись.

- Итак, они всё-таки мафия, - сказала Рия с некоторым самодовольством, будто мы ставки делали.

Глава одиннадцатая. Откровения

Сама не понимаю, что заставило меня с такой скоростью ехать по улице: но сердце снова колотилось и мне казалось, что если я вот-вот не прибуду в “Джомбу”, всё пропадёт.

Если подумать, последнее время я только и делаю, что корю себя и боюсь за Двадцать. Насколько было бы легче последовать совету Охотницы и просто оставить это всё! Но, думаю, она и сама понимала, что мы её не послушаем.

Солнце сияло ярче обычного, под стать моему настроению - в душе словно бушевало что-то… словно я должна туда ехать. В это странное кафе к этому странному парню.

Вот, в переулке показалась заветная зелёная дверь, и я ускорилась, спрыгнула со скейта, перехватила его в полёте и влетела внутрь.

Словно в другой мир попала: на улице было довольно шумно и ярко, а в “Джомбе” полутьма и прохлада, пыль в лучах нашей родной звезды, белая гирлянда.

Даша стояла, облокотившись на стойку. Снова дреды, неизменные очки, майка и оранжевые бриджи. Она жевала жвачку и барабанила пальцами по стойке.

- Ну и долго ты будешь ныть? Мы тут и так торчим больше положенного, а от твоих истерик, знаешь ли, дело быстрее не идёт.

Это всё она говорила куда-то в угол. Я перевела взгляд на предмет осуждения и обнаружила там Двадцать. Он выглядел так, словно прошёл сотню километров пешком, да попутно ещё с дикой рысью сразился, и теперь жаждет поведать эту историю окружающим: лохматый, в майке, глаза горят, на щеке порез. Парень вытряхивал книги, переворачивал бумаги, рылся в сумке, попутно причитая:

- Знаешь ли, это, может, кажется, что легко, а получается знаешь, как? Совсем нелегко! Вот ни капельки! Возможно, тебе следует самой побегать от пуль, чтобы это понять. Ну так, чтобы одновременно и убегать, и догонять? Это вызывает затруднения, когда тебя хотят убить. Большие.

Девушка оторвалась от стойки и подошла к нему ближе.

Меня они не замечали.

- Я в курсе. Но тут как бы ты сам виноват.

Рассеянный взгляд Корсака мог бы разжалобить кого угодно. Но не Дашу.

- Так точно. Виноват. Очень виноват. И теперь не знаю, что делать.

- Идиот.

- Так точно. Идиот.

Он весь поник, захлопнул очередную книгу и лёг головой на стол.

- Почему ты не можешь просто его вернуть назад? - фыркнула Даша. - Волна бы с этим справился!

Двадцать Корсак швырнул книгу на пол, голос его сорвался:

- Вот Волну бы и посылали! Или Осколка! Или ты могла бы мне помочь, знаешь! Или Охотница! Знаешь, - он махнул рукой. – Возможно, если бы мы все просто вернулись: ну так, немного поработали сообща, то всё бы получилось.

- Но я не хочу возвращаться. И поэтому не хочу в это ввязываться.

- Никто не хочет, Даш.

- И сейчас моё время тут. А Хороший Господин не виноват, что у него… не получается. Сбой мог произойти в любом из нас, просто ему не повезло.

Желание уйти было велико… Так, чтобы словно меня тут и не было, как и этого странного разговора, вообще ничего, знать не знаю никаких там Охотниц и ХГ. Уже сделала шаг к двери, и...

- О, Катя.

Ну конечно. Надо поменьше думать иногда.

Даша положила ладони на бёдра и стояла, приподняв бровь, наблюдая за мной. Глаза скрыты, но, могу поклясться, я для неё сейчас словно мышка для кошки.

Двадцать улыбался устало, приподняв голову, и махал так, словно у меня было хоть какой-то шанс его не заметить.

- Иди сюда.

- Я не помешаю?

- Да что тут мешать-то…

Даша зевнула:

- Я как раз иду по делам, так что оставляю этого страдальца на тебя.

- Ну чего сразу страдальца, - Двадцать выпрямился.