Город хороших господ

- Да хоть бы и так. Я, честно, не особо хочу об этом думать.

- Почему?

- Потому что не очень-то хочу идти.

Она прищурилась.

- Так, зачем ты идешь тогда?

- Не знаю.

Вообще-то, я знала. Конечно же, знала, но совершенно неохота была говорить об этом кому-то, даже Рие.

- Давай, пожалуйста, собираться, Рий. А об этом подумаем потом. А то у нас приоритеты как-то скашиваются.

- И то верно. Но разговор ты мне задолжала!

Со скрипом сердца оставив скейтборд дома, я вывела Рию на улицу. На мне были всё те же бриджи, что и два дня назад, только постиранные (не рекой, мной) и зеленая футболка, а Рия надела чёрные джинсы и шифоновую узорчатую кофту.

Маленький белокурый вихрь подлетел ко мне, обнял за талию и уткнулся чумазым личиком в живот.

- Катя! Катя! Катююююша!

Маша так верно глянула на меня, продемонстрировав отсутствие нескольких молочных зубов, что нельзя было не улыбнуться в ответ.

Мне очень нравилась эта девочка, хотя с детьми особо не лажу: они очень шумные и экспрессивные, я теряюсь на их фоне. А вот Маша - она как идеальный ребенок из книжек Линдгрен. Или Крапивина, если бы у него там вообще девочки фигурировали.

- Тётя Рия! Тётя Рия! Бабушка сказала, што вас тоже Машией зовут.

Рие в её девятнадцать лет не особо нравилось быть “тётей”, но отменить в детском сознании этот статус никто не мог, поэтому пришлось смириться.

Она закурила, игнорируя ропот бабушек и мой осуждающий взгляд.

- Ага, верно. Тоже Мария. Только тебя до “Маши” сокращают, а меня до “Рии”.

- Оооооо! А меня тоже можно до “Рии”? Это здоровски звучит!

- Только после пятнадцати лет.

- Пятнадцати лет кого?..

- Тебя!

- Аааааа…

Маша расстроилась на секунду, а потом снова заулыбалась. Схватила меня за ладони, откинулась назад и стала раскачиваться на пятках.

- Кать, пойдем играть? В догонялки! А научишь меня на скейте кататься? А бабушке помашешь?

- Играть не могу, Маш. У меня дело очень-очень важное. Видишь, я даже без скейта - настолько важное! А бабушке помашу, конечно.

Поприветствовала издалека Елену Степановну, получила в ответ самые сердечные взмахи руками и крики “здравствуй, Катенька!” через весь двор.

- А когда вернешься, поиграешь? - не унималось дитя.

- Вернусь - поиграю.

- А когда вернешься-то?

- Не знаю. Ночью, наверное. Или завтра. Я зайду к тебе.

Она отпустила мои руки, кивнула, вытерла щеку грязной ладошкой, так что лицо стало ещё темнее, и, попрощавшись, убежала на качели.

Рия как раз докурила.

Мы ехали на автобусе номер семнадцать, и он гремел как ведро с гвоздями, подпрыгивал на каждой кочке и шатался из стороны в сторону - мы только успевали хвататься за поручни и балансировать на сиденьях.

Но через десять минут мы уже оказались на месте, вывалились на землю, словно после кораблекрушения.

- Счастливые вы девчонки! Покатались на этом автобусе, а ведь это его последняя поездка - теперь он только на покой! - крикнул нам в спину подозрительно счастливый водитель.

- Да уж, повезло так повезло… - пробормотала Рия, глядя колымаге вслед.

Немного насладившись тем, что земля стоит на месте, мы отправились к ДК: надо было всего-то пройти метров триста правее, и вот, перед нами открылся знакомый мне дворик и здание примечательной советской архитектуры - кубическая бетонная коробка в три этажа, обшарпанная и грустная, ничем не украшенная, ведь сирень, что так бушевала в мае, уже давно отцвела, хотя зелень осталась.

Некоторые окна, матовые, больше похожие на плитку, были частично выбиты. На одной стене - граффити с неразборчивым названием чего-то и рисунком кораблика.

ДК казался прохладным, словно солнце уже не могло согреть его стены.

Приложив руку к фасаду, я обнаружила, что оказалась права: камень действительно был холодным.

- Как ты в прошлый раз вошла? - Рия поднялась на крыльцо. - Дверь, кажется, заперта.

Она дёрнула за ручку и удостоверилась в своей теории.

- Я не входила, он сам пришёл.

- Хм… И что нам делать? Позвать? Попросить скинуть попить или мячик?

Я улыбнулась, хотя мысль о том, что нужно войти в заброшку откровенно меня пугала. По крайней мере, начинала пугать. До настоящего страха я ещё не дошла: во-первых, мне было слишком любопытно, а во-вторых, очень сложно бояться под таким ярким солнцем.

- Давай поищем чёрный ход.

Мы пошли в обход ДК, начали прокладывать себе путь через заросли и мусор. Асфальтовая тропинка, прилегающая плотно к фасаду, привела нас к торцу, где печальная берёза склонилась, загораживая дорогу от непрошенных гостей. Поднырнув под её ветви, мы оказались прямо у ржавого крылечка - местной “курилки” по совместительству, и чёрного выхода (или входа, тут с какой стороны посмотреть). На ступеньках стояли банки из-под кофе, исполняющие роли пепельниц, но они были наполнены водой.

Рия зажгла новую сигарету, поднялась и дёрнула ручку на себя.

С недовольным скрипом дверь отворилась. Из темноты пахнуло холодом и сыростью.

- Вот тебе и “сим-сим”, - Рия потушила сигарету, бросила окурок в банку и вошла внутрь. Я пошла за ней, включила на рабочем телефоне фонарь и передала его вперед.