Город клинков

— Она же даже не уроженка Вуртьястана. Она из Мирграда, ради всех морей!

— Как насчет винташа? Прихватишь с собой?

Сигню переваливается через стену и садится на нее верхом. Потом вздыхает и склоняет голову.

— Ты же знаешь, я ненавижу все, связанное с войной.

— Да. Знакомое чувство.

Сигню начинает разматывать веревку, опуская ее все ниже.

— Но я все равно хочу сделать это.

— Да, — говорит Мулагеш, берясь за веревку. — Знакомое чувство.

* * *

Спускаясь по веревке с другой стороны стены, Мулагеш оглядывается и видит, что тут и там мелькают лучи света — это фонарики солдат, которые что-то ищут. Она быстро подсчитывает их — получается около пятидесяти. Судя по тому, как огоньки прыгают вверх-вниз, эти солдаты бегут. Причем практически все — к цеху со статуями.

— Скорее! Давай слезай! — говорит Сигню.

Они быстро съезжают по веревкам на землю и укрываются в тени, следя за лучами фонариков.

— Ничего себе, — шепчет Сигню. — Сколько народу-то нагнали…

— По моему сигналу бежим к вон той ограде, хорошо? — И Мулагеш указывает на опоясывающий цех сетчатый забор футов в десять в высоту.

— Мы же на него не полезем, нет? Там колючая проволока наверху.

— У меня при себе кусачки. Но это займет некоторое время.

— А почему при тебе кусачки?

— Потому что солдат из дому без кусачек не выходит! — огрызается Мулагеш. — Еще вопросы есть?

Сигню вытягивает шею:

— Похоже, никого. На счет три?

— Согласна.

Она на пальцах показывает — раз, два, три, и они бросаются вперед. Они огибают стопку арматурных стержней, затем бегут мимо куч земли и куч опилок и наконец оказываются у ограды.

Присаживаются на корточки и оглядываются: ночную темноту полосуют яркие лучи света.

— Это не фонарики, — тихо говорит Мулагеш, вытаскивая кусачки. — Это прожекторы. Они, я гляжу, серьезно настроены найти нас.

Сигню берет в руки инструмент и принимается за работу, быстро перекусывая звенья сетки.

— Они будут по нам стрелять?

— Могут, если мы побежим. Они, скорее всего, ожидают, что мы вооружены. А у тебя, кстати, за спиной винташ пристегнут.

— А что, если сегодня у нас все получится? Что, если мы доберемся до Рады и сумеем остановить то, что она задумала? Как ты считаешь, Бисвал нас простит?

— Если сама Рада ему все расскажет — возможно, — говорит Мулагеш.

— А она это сделает?

— Может, и сделает, я только дерьмо из нее повыбью немного…

Сигню, опешив, смотрит на нее:

— Ты правда это сделаешь?

— Еще как сделаю. Очень, знаешь ли, не хочется, чтобы меня к стенке поставили. Так что я жопу ей надеру, не изволь беспокоиться. Ты сеткой занимайся.

Мулагеш несет караул. Металлические стены цеха со статуями слишком уж хорошо отражают свет — лучи упираются в нее и рассеиваются по двору. Каждый раз, когда ночь простреливается очередным лучом прожектора, они пригибаются к земле и замирают. Мулагеш оборачивается и смотрит вверх через ограду на склон холма, на вершине которого в роще стоит дом Рады Смолиск. До него — ярдов пятьсот. Приглядевшись, она различает, что в доме горит веселым ярким желтым светом окно. И из трубы, естественно, валит уютный серый дымок. А ведь это не обычный дым из камина, правда, Рада?..

Тут она видит искры света справа, на той же высоте, что и дом Рады. Мулагеш прикрывает глаза ладонью от беспощадного света прожектора: так, это солдаты, пять или около того, шагают по дороге к дому губернатора полиса.

— П-проклятье, — говорит Мулагеш. — Мы тут не одни. Солдаты идут к дому Рады.

— Я почти закончила. Сколько времени у нас есть?

— Двадцать, а то и десять минут. Наверное.

— Тогда нам нужно…

И тут она осекается — Мулагеш падает на землю и прикрывает ей ладонью рот. Сигню смотрит на нее большими глазами — мол, что такое? Мулагеш качает головой и кивает в сторону земляных куч.

Поначалу они ничего не слышат. А потом — потом они различают их. Шаги. Кто-то медленно и не очень уверенно идет к ним.

Мулагеш убирает ладонь с лица Сигню и вынимает из кобуры «карусель». Низко приседает и целится в темноту.

Еще несколько секунд стоит тишина. А потом из темноты вырывается луч света и падает прямо на них.

Мулагеш едва удерживается от того, чтобы выстрелить. Ее учили, и хорошо учили таким вещам, но сейчас она готова на все, лишь бы не выдать себя. Она ждет, что скажет этот человек, что навел на них фонарик. Что он скажет, как назовется. Но в ответ — тишина.

И тут наконец раздается голос:

— Э-э-э… Главный инженер Харквальдссон?

Сигню с облегчением выдыхает.

— Задери тебя демоны, Кнорстрем! — говорит она. — У меня чуть сердечный приступ не приключился!

Луч опускается. Мулагеш смигивает, и глаза ее наконец различают дрейлингского коренастого охранника с нашивкой ЮБК на груди. Он стоит среди земляных куч и смотрит на них.

— О! Эм… простите, мэм. Я не знал, что вы здесь.

— Ну так вот она я!

— Д-да, я вижу. Могу я узнать… э-э-э… что происходит? Мне докладывают, что сайпурские войска вошли в гавань…