Город, которым мы стали

– Тогда почему бы вам не найти Статен-Айленд? – осторожно спрашивает Венеца. Когда они поворачиваются к ней, она сидит у дальней стены зала, обнимая колени. Вид у нее усталый и несчастный. Мэнни понимает почему. Он еще не до конца понял, какие отношения связывают Венецу и Бронку – то ли как между матерью и дочерью, то ли как между супергероем и его спутником, или же у них просто такая странная дружба. Однако, как бы там ни было, они друг друга любят, и Венецу наверняка пугает, что если они пойдут до конца, то она потеряет Бронку. – Почему бы вам всем не отправиться к ней и не убедить помочь? Пока что это единственное, чего вы еще не пробовали сделать, но, по-моему, это… ну, очевидный следующий шаг.

Она права. Но Мэнни почему-то не нравится эта идея, и он не сразу понимает почему. Он никогда не был на Статен-Айленде. Так отчего же ему так не хочется туда отправляться? Неужели он боится явно буйного, озлобленного и, возможно, безумного аватара? Но ведь точно так же можно описать почти их всех – в особенности его самого. Или же на Мэнни просто действует всеобщая манхэттенская неприязнь к самому маленькому и нелюбимому боро?

– Попробовать стоит, – наконец произносит Бруклин. Впрочем, ее слова тоже звучат неуверенно. Никто, похоже, не хочет этого делать, что лишь подтверждает теорию Мэнни. Но никто не возражает.

Конг трет глаза.

– Кажется, вы до сих пор не поняли, что решение этой проблемы не терпит отлагательств. Пока мы тратим время на бесконечную болтовню, процессы, происходящие в этом городе, стремительно ускоряются. Каждый зараженный человек заражает кого-то другого. Каждая новая выросшая и неуничтоженная башня заражает многих. Враг явно к чему-то стремится, и я не знаю к чему, но вы должны его остановить. Сейчас, пока не стало хуже.

– Мы ничего и не откладываем, – огрызается Падмини. – Еще несколько дней назад я делала курсовую работу, а сегодня стою с вами, не разворачиваюсь и не ухожу подальше от незнакомцев, которые пытаются убедить меня покончить с собой. Куда быстрее-то?

– Если мы поедем на станцию «Сити-холл», – начинает Мэнни. Падмини издает стон, и он бросает на нее сердитый, раздраженный взгляд. – Если мы поедем туда сейчас и не сможем пробудить главного, то зря потратим уйму времени. Я считаю, что нам нужно разделиться. Кто-то пойдет к Статен-Айленд. Остальные посмотрят, можем ли мы что-то сделать в «Сити-холле»… и будут просто защищать главного, если окажется, что нет.

Падмини хлопает глазами. Бронка, похоже, тоже впечатлена.

– Согласна. Удивительно слышать от тебя здравые мысли, но я согласна.

Мэнни издает протяжный вздох, стараясь сохранить терпение.

– Я хочу, чтобы главный выжил. Никакой тайны я из этого не делал, но, учитывая ставки, я понимаю, почему этого можете не хотеть вы.

Бронка усмехается.

– Не мы ведь по уши в него втрескались, а ты, Маннахатта.

– Ну не до смерти же! – огрызается Мэнни, одновременно с этим краснея. – Какой мне смысл спасать ему жизнь и тут же помереть у его ног? Я хочу… большего. – Господи. У него сейчас точно сосуды полопаются. Но это действительно так. – И я буду драться за большее.

– Почти мило, – говорит Бруклин. Она улыбается, хотя и с оттенком грусти. – Надеюсь, ты получишь чего хочешь. Как и все мы.

Бронка устало вздыхает и качает головой. Обращаясь к Мэнни, она спрашивает:

– Я так понимаю, ты пойдешь в «Сити-холл»?

– Конечно.

Она косится на Падмини.

– А ты?

– Я даже близко к «Сити-холлу» подходить не хочу, – заявляет Падмини.

– Значит, ты едешь к Статен-Айленд, – протяжно говорит Конг. – Поскольку Сан-Паулу не стоит возвращаться в тот боро, ему, очевидно, придется…

Он напрягается, замолкая посреди предложения. Паулу тоже хмурится и поворачивается, уставившись в никуда. Мэнни пытается понять, в чем дело, – и тогда они все начинают испытывать одно и то же ощущение. Земля будто уходит у них из-под ног. Возникает странный гравитационный провал, но не в реальном мире, где есть свет, время и пространство и где все они стоят на полу, а в ином. И что бы ни стало этому причиной, оно уже близко.

– Что… – начинает Падмини. Паулу, хмурясь, качает головой.

– Я прежде никогда ничего подобного не чувствовал, – говорит Конг.

Бронка тихо стонет, сгибается и надавливает кулаком на солнечное сплетение, словно у нее изжога.

– Ох-х-х. Кажется, меня сейчас стошнит.

Мэнни тошноты не чувствует, но что-то он определенно ощущает. Нечто неправильное, странное… Неизбежное. Он опускает глаза вниз, его восприятие раздваивается, чтобы охватить реальный и иной миры, и Мэнни хмурится, услышав тихий шорох на краю его слуха.

– Звук слышите? Будто под нами что-то движется. – И почему-то этот звук кажется ему знакомым.

Бронка тоже смотрит в пол… и внезапно ее глаза расширяются.

– Так и есть. Оно поднимается на поверхность, прямо к нам. – Она хватает Венецу и рывком поднимает девушку на ноги. – Все вон! Сейчас же!

– Что? Почему? – спрашивает Бруклин. Но она уже бежит.