Город, которым мы стали

– Особенно эта, – говорит женщина в белом брючном костюме. Повинуясь порыву, Бронка заходит в зал Марроу и становится рядом с ней, глядя больше на женщину, чем на фотографию. Женщина почти так же бледна, как и ее наряд, что лишь подчеркивается ее почти белыми волосами. Она смотрит не на Бронку, а не отрывает жадного взгляда от изображения парнишки. – Мне кажется, будто он хочет мне что-то сказать.

Это так, но он точно обращается не к случайной незнакомке. Впрочем, Бронка скрещивает руки на груди и решает подыграть.

– Нам всем очень нравится «Неизвестный Бронкс», – говорит она. – И что же, по-вашему, он пытается сказать?

– Я думаю, он говорит: «Приди», – отвечает женщина. – «Найди меня».

Бронка напрягается и пристально смотрит на женщину. Та ухмыляется. Глядя на профиль незнакомки, Бронка первым делом обращает внимание на ее клыки. Они кривые, налезают на соседние зубы и немного великоваты. И это при дорогом на вид костюме. Любой, кто зарабатывает столько денег, наверняка может позволить себе индивидуальную ортодонтию.

Но все это совершенно неважно, думает Бронка, когда по ее коже пробегают мурашки беспокойства. Беспокойства и… узнавания? Если этот древний инстинкт можно так назвать. Даже если мышь никогда прежде не видела кошку, впервые заметив ее, она инстинктивно понимает, что нужно бежать. Нутром чует своего врага.

Впрочем, Бронка – не мышь, поэтому она лишь окидывает беловолосую женщину спокойным взглядом и произносит:

– Возможно. Но мне кажется, что от этой картины исходит предостережение. На это указывают многие детали.

Женщина слегка хмурится.

– И какие же?

– Их легко не заметить. Мы ничего не знаем о художнике, так что это лишь мои предположения, но, думается мне, что наш Неизвестный – бездомный, или обстоятельства его жизни настолько суровы, что он близок к этому. – Не обращая пока что внимания на женщину, Бронка выходит вперед и указывает на немодные рваные джинсы, на грязь на простой белой футболке, на сильно поношенные, ничем не примечательные ботинки. – Такую одежду можно найти в куче тряпья в «Гудвилле», когда у вас за душой нет ни гроша. И одет он так, чтобы не выделяться из толпы. Никакой толстовки с капюшоном. Ничего цветного. Никаких украшений. Завидев чернокожего, белые вызывают полицию вне зависимости от того, во что он одет, но этот парнишка одет настолько бедно, что, чтобы его переплюнуть, придется раздеться догола.

– А, и так он может оставаться незамеченным. Вы думаете, он от чего-то скрывается?

Бронка хмурится, глядя на фотографию, и с удивлением осознает, что вопрос-то хороший. Но ведь с ним уже все должно быть в порядке, разве нет? Город ожил. С другой стороны, Бронка тоже должна быть в порядке, но за прошлый день она видела слишком много признаков того, что с городом что-то не так.

В третий раз за это утро она задается вопросом, а не стоит ли ей попытаться найти остальных…

Нет.

– Да, – отвечает она на вопрос женщины. – Теперь, когда вы это сказали, мне кажется, что он прячется. Ха.

– От чего же? – спрашивает женщина, так невинно хлопая глазами, что ее тон сразу же звучит лживо и притворно. – Что могло напугать столь славного, яркого молодого человека и заставить его скрываться?

– Как и вы, я могу лишь догадываться. – Затем Бронка вспоминает, что хотела кое-что сказать. Она указывает на руку паренька, которая изображена поразительно подробно. Обладатель таких рук – с длинными пальцами и широкой ладонью – должен быть художником, или баскетболистом, или и тем и другим. На костяшках его пальцев заметны старые келоидные рубцы. – Однако он боец. Это – предупреждение. Он прячется, бежит, когда приходится, но если загоните его в угол, то вам не поздоровится.

– Хм, – отвечает женщина. Тон ее голоса бесцветен, но Бронка слышит в нем презрение. – Да, это многое объясняет. Глядя на него, и не подумаешь, насколько он злобный. Такой тощий. Совсем еще ребенок.

Да. Молодой аватар очень молодого города – как относительно, так и глобально. Может показаться, что он не столько опасен, сколько просто кидает понты. Но любой, кто так думает, просто никогда не замечал острых клыков за очаровательной улыбкой Нью-Йорка.

– Многие не понимают, что в драках на самом деле стоит бояться не больших и сильных. – Бронка поворачивается, становясь между женщиной и картиной – не заслоняя ей вид, а держась сбоку от портрета. Это место посвящено искусству, и символические жесты очень важны. – Большим и сильным, конечно, тоже порой случается проходить проверку на прочность, но обычно им даже не приходится вступать в драку, именно потому, что они такие большие и страшные. А на мелкие кусочки вас порвут как раз такие ребята, как Неизвестный: тощие, миловидные, бедные, смуглые и одетые в дешевую одежду. Таким, как он, все время приходится бороться. Порой столь жестокая жизнь ломает их, но бывает – причем часто, – что она делает их опасными. Достаточно опытными, чтобы точно понимать, сколько ударов они могут выдержать, и достаточно безжалостными, чтобы применять тактику выжженной земли.