Город-крепость

До самого высокого уровня. Где всё открыто и мокро. Я не знаю, куда бегу, но ноги уносят меня всё дальше. Между рядами верёвок с выцветшими майками и штанами. Мимо растений в горшках, стебли которых склоняются под натиском ливня. Сквозь высокий лет антенн. Мимо пары несчастных соловьёв, оставленных в куполообразной клетке забывчивым хозяином. Таких промокших, что даже песня их звучит тяжело, мокро.

Шаг за шагом, нога следует за ногой. Вперёд, вперёд, вперёд. Этого требует дикарка внутри меня – и я выполняю.

Но потом я вижу то, что заставляет меня замедлиться. Остановиться.

Дэй. Сгорбившись, он сидит на краю крыши. Там, где мы сидели много дней назад, с булочками и солнечными лучами. Он всё смотрит, смотрит вдаль. Так же, как тем утром. На небоскрёбы города, частые и высокие, как бамбуковый лес. Их окна бешено мерцают сквозь струи дождя.

Должно быть, он пришёл посмотреть на рассвет. Увы, не повезло. Сегодня солнца не будет. С таким-то ливнем.

Дэю, возможно, и не повезло, зато везёт мне. Подхалим Куэна ни за что не полезет ко мне, когда увидит того самого парня, который всего несколько дней назад наводил на них дуло пистолета.

Я права. Преследователь пролетает сквозь завесу мокрых джинсов и кофт. Замирает. Он щурится, глядя прямо на спину Дэя. Мы стоим друг напротив друга – напряжены, еле дышим, смотрим глава в глаза – и ждём.

Мальчишка Куэна отступает. Медленно-медленно исчезает за завесой одежды. Уходит.

Дэй снова спас меня. Даже не подозревая об этом.

Я шумно выдыхаю. Колени дрожат.

– Цзин?

Оборачиваюсь и замечаю, что Дэй смотрит на меня. На голове парня капюшон, так что я вижу только лицо, все в каплях, стекающих по коже. Есть что-то в выражении его лица. Странное чувство… Печаль, злость, нужда. Я не могу определить его, и от этого становится не по себе.

Я не подхожу к краю, на котором он сидит. Слишком скользко и мокро сейчас здесь. Один неверный шаг – и ты полетишь вниз. Но Дэй сидит так же, как и в прошлый раз: ноги свисают над пропастью, болтаются над огнями Внешнего города. Безрассудно и дико. Словно желают рухнуть вниз.

– Где ты был? – Он хмурит брови. – Я начал беспокоиться.

Беспокоиться? Я вновь вглядываюсь в его лицо. Слишком много эмоций. Слишком. Не могу понять, лжёт он или нет. Мои инстинкты слабеют.

Секреты Дэя ещё роятся у меня в голове. Густо и размыто, как бьющий с неба ливень. Пока мы здесь, можно, по крайней мере, попытаться узнать правду. Правду Дэя.

Он отворачивается обратно, к стене падающего дождя. Я делаю глубокий вздох. Слишком глубокий – лёгкие содрогаются, словно тонут в дожде.

– Я видел тебя.

Плечи его деревенеют, и я осознаю, что есть ещё одна причина, по которой предпочитаю стоять так далеко. Чтобы между нами было расстояние, и я могла спокойно сбежать, если что-то пойдёт не так. Если вдруг секрет, который я раскрыла, не совместим с жизнью. Если Дэю действительно нельзя доверять.

– Я видел тебя, – говорю снова, – с мужчиной. С тем, который несколько ночей назад принёс тебе деньги.

Дэй не двигается довольно долгое время. По пропитанной влагой толстовке барабанной дробью стучат капли. Он словно храмовый идол, согнувшийся и неизменный. Мне уже начинает казаться, что ветер просто унёс последние слова.

Но потом Дэй оборачивается. Выражение мокрого от дождя лица говорит, что он слышал каждое слово.

– Кто он? – Я упираюсь ногами в мокрую-мокрую крышу. Снова готова бежать. Перевязанная рука тянется под тунику за ножом, сжимает рукоять. – Почему приносит тебе деньги?

Дэй смотрит на меня и молчит, плотно сжимая губы. Они странного синеватого оттенка – парень слишком долго провёл на крыше под проливным дождём.

– Почему ты не можешь уехать отсюда? – продолжаю я. – Если так опасно, что Братство может узнать, кто ты такой, почему ты до сих пор здесь?

Дэй встаёт – гораздо быстрее, чем стоит на скользком краю крыши. А потом идёт ко мне, всё так же крепко сжимая губы. С каждым его шагом, я отступаю назад.

– Ты кто-то важный, да? В ином случае, зачем притаться от Братства? Ведёшь себя как бродяга, поэтому они тебя не подозревают. Прячешься на самом видном месте.

Дэй запихивает кулаки в карманы. А я замечаю, что губы под изогнутой тканью капюшона уже не сжаты в бритвенно-тонкую линию. Изгибаются, кривятся, искажают его лицо. Я жду, когда они разомкнутся. Скажут, что я ошиблась.

Но Дэй молчит, продолжает свой путь. Огибает меня и уходит прочь. Шаги его хлюпают к ближайшей лестнице. Сама того не желая, я кидаюсь следом. Рука отпускает рукоять, тянется за парнем. Хватает край промокшей толстовки.

– Дэй, мне нужно знать…

– Нет, – отрезает он, – не нужно.

Он прав и вместе с этим ужасно, ужасно ошибается. Возможно, мне не нужно знать. Но я должна. Мне необходима опора, якорь. Мне необходимо доверять кому-то, как бы сильно ни убеждала себя в обратном.

Потому что я устала. Устала бежать. Устала вечно оглядываться. Сражаться, бороться, быть одна. Я устала от бандитов, наркосделок и бессмысленных поисков. Я хочу, так хочу поверить, что Дэй хороший. Что он заслуживает доверия. Несмотря ни на что.